– Сейчас, Энни, сейчас, маленькая, – шептала я и капала своей кровью на ее поврежденные крылья.

Кровь, как и говорил учитель Кристин, превращалась в живительный колдовской туман, который врачевал раны малышки. Вот только глаза дракошки все так же оставались закрытыми.

Клятый кусок льда таял в моих руках. Кровь смешивалась с талой водой, но, кажется, это не мешало заживлять раны малышки.

Малышки, которая, тихо вздохнув, превратилась в человека и, соскользнув с валуна, замерла у его подножия.

– Поднимайся скорей, – я протянула к ней руки, – все в воде и крови, простынешь!

– Я дочь Хранителя Севера, – тускло произнесла девочка, – я не боюсь холода.

– Все равно вставай, а то я тоже в эту грязь сяду, – шутливо пригрозила я.

Энни, тихо вздохнув, поднялась. Она все так же прятала взгляд, сутулилась и держала руки за спиной.

– Мне жаль, что вы пострадали из-за меня, леди Фредерика. – Дракошка низко поклонилась. – Я восстановлю силы и подниму вас наверх.

– Энни, – я подобралась поближе к ней, – тебе нельзя поднимать тяжести. Твои крылья…

– Я не имею значения.

Тут мне стало кристально ясно, что в словах Лерро был смысл. Девочка явно не сама упала в расщелину. И крылья ее были повреждены не просто так.

– Ты имеешь значение, – упрямо произнесла я, лихорадочно соображая, как же вывести малышку из этого состояния.

– Вы не знали, кто тянет из вас силу.

– Зато я знала, ради кого режу руки, – четко проговорила я. – Мы познакомились во сне, помнишь? И Лерро мне о тебе рассказал. Не утаил ничего.

– Моя мать обманом забеременела от моего отца. – Дракошка подняла на меня пустые глаза. – Нонна говорит, что папа должен жениться. Только нонна не знает, что папе трижды отказывали! Из-за того, что я есть! Я все порчу!

Она заплакала. По детскому лицу катились крупные, совершенно не детские слезы. Она не хлюпала носиком, нет. Она даже дышала едва слышно!

– Тебе это папа сказал?

– Я подслушала. – Она ладошкой оттерла с лица слезы. – Я люблю папу и хочу, чтобы он был счастлив.

А я… А я, кажется, нашла правильные слова для малышки:

– Тогда ты должна быть с ним рядом. Он выбрал тебя. Был бы он счастлив с драконицей, которая его не уважает?

– П-почему не уважает? Мой папа – Хранитель Севера!

– Да, – кивнула я, – и твой папа однажды принял решение – любить тебя и растить. И тут появляется драконица, которая говорит целому Хранителю Севера, что он не прав. Что он ошибается. Что она, самая важная драконица, будет указывать ему, какому-то Хранителю Севера, что он должен делать. Ведь сам он глупый и не знает, как правильно жить.

Девочка задумалась. В детской голове никак не укладывалась идея о том, что ее любимый папа может быть глупым.

– Никто не может говорить папе, что ему делать, – проронила в итоге Энни.

– Да, я тоже так думаю. Я слышала, что Харелт Фойртелерн – самый успешный Хранитель Севера за последние столетия.

Мы помолчали, и я осторожно, не желая спугнуть правильные мысли, добавила:

– Так, может, ошиблись те драконицы?

– Меня рвали на части, – Энни обняла себя за плечи, – за то, что моя мать…

– Тебя рвали на части жестокие, глупые дети, – я открыла руки, приглашая дракошку в объятия, – дети жестоких и глупых родителей. Невоспитанные дети.

– Но я все равно остаюсь порченой кровью, – Энни прижалась ко мне, – дочерью воровки крови.

Я осторожно погладила ее по спутанным волосам и тихо спросила:

– Мы знакомы всего ничего, но, как ты думаешь, ты можешь мне верить?

– Могу, – дракошка обхватила меня руками, – я ведь слышала твои чувства.

Согнувшись, я оставила на ее макушке несколько поцелуев и хрипло, но уверенно произнесла: