– Все в порядке?

– Да, – дракон шевельнул усами, – я послал вестника старому знакомому, он в свите Харелта Фойртелерна. К сожалению, большой храм еще не открыт: слеткам дозволено испытать себя в течение трех дней и трех ночей! Взрослые это время проводят в глубокой медитации.

Нахмурившись, я подозрительно посмотрела на Лерро. Он выглядел вполне взрослым, лет эдак на сорок, а может, и пятьдесят.

– Позвольте уточнить, а почему вы не в храме? – спросила я все же.

– У меня нет детей, – развел рукам Лерро, – только отцы драконят-слетков уходят в большой храм. Тот самый, к слову, в который и мы направляемся.

Коротко кивнув, я сообщила дракону, что полностью готова. Переход больше не дурманит голову, да и холод не кусает ничего, кроме щек.

– Положите пальцы на чешуйки и попытайтесь увидеть нить, которая вас связывает, – посоветовал дракон. – А я попробую посмотреть со стороны.

Нить эту я видела четко, вот только уходила она в землю. Точнее, в снег. Ну… Под ноги, в общем.

– Есть общее направление, – хмуро проговорил Лерро, – драконица, похоже, упала в расщелину.

– Не может быть, – я покачала головой, – я ясно видела звезды, да и равнину тоже. Энни выглядела как разумный ребенок, она бы дождалась помощи!

Лерро поморщился, а потом мрачно проговорил:

– Слетки еще свободны. Я не хочу сказать, что дети могли причинить ей осознанный вред, но… Воровство крови – это серьезный проступок. Детей, рожденных от такой матери, принято отдавать в храмы, отсекать от основного рода. Вот только жизнь там… Раньше-то это было не слишком известно, но помните, как в Бельвергейле Пресветлую Мать призвали? Богиня по всем прошлась, и в итоге многие храмовые тайны перестали быть тайнами. Правда, лорд Фойртелерн еще до этого отказался девочку отдавать.

– Почему? – заинтересовалась я.

Лерро покраснел, открыл рот, потом закрыл, потом, подобрав слова, осторожно произнес:

– Милорд сказал… М-м-м, что, как бы, принимал участие в процессе, м-м-м, зачатия. И что силой, мгм, силой его никто на девк… И что силой его никто в постель не укладывал.

– Он склонен к грубым вербальным формулировкам?

– Мы были пьяны, – Лерро пожал плечами, – и вокруг не было леди.

Оставив досужие разговоры, мы взяли артефактные сани и направились по следу малышки. Я, не отнимая пальцев от чешуек, пыталась передать ей силу, но вся она растворялась в пространстве.

– Я потерял след, – мрачно произнес Лерро через несколько часов.

– Я чувствую ее, но нить больше не вижу, – дрогнувшим голосом проговорила я. – Как же так? Эн! Энни!

Я кричала во все горло, а Лерро пытался зажать мне рот.

– Лавину вызовешь, дура!

Обмякнув, я покорно замолчала. Может, и правда дура. Да только… Только что с того, если мы опоздали?

– Если чешуйки еще не растворились, значит, мы не опоздали. – Лерро повернул сани назад. – Сейчас попробуем усилить вашу связь зельями и ритуалом.

– А сразу нельзя было?!

– Нельзя, – сумрачно отозвался дракон и выразительно пошевелил усами, – этот ритуал может укрепить связь так, что ее не сможет разорвать даже лорд Фойртелерн.

– Его недовольство я как-нибудь переживу, – фыркнула я.

На что Лерро укоризненно ответил:

– Какое недовольство? Милорд не воюет с женщинами! Просто вы задержитесь на Севере до полного совершеннолетия Энни. А ваша семья? Я слышал, у вас есть жених.

Я покосилась на дракона и осторожно уточнила:

– Вы, мгм, присутствовали при нашем отъезде?

– Нет, там вашу безопасность обеспечивал Виллиам. Ноба сильный маг и толковый боец, ему давно пора зарекомендовать себя перед кем-нибудь, – Лерро хитро улыбнулся, – и я дал ему такую возможность.