Я лишь вздохнула:

– Они найдут себе оправдание, нонна. А даже если и нет – мне уже ничего не нужно.

Нонна Шавье мягко покачала головой и хотела что-то сказать, но с улицы послышался яростный возглас:

– Моя невеста никуда не поедет! Фике! Фике, немедленно вылезай!

– А вот и Шордаг, – я покачала головой, – все-таки у него есть шпион в доме Дьерранов.

– Куда ты? – нахмурилась нонна Шавье.

А я, уже положившая руку на дверцу дилижанса, тихо проговорила:

– Надо попрощаться.

– Он того стоит? – с сомнением спросила нонна Шавье.

– Где она?! – продолжал разоряться Шордаг.

– Я того стою, – серьезно ответила я, – мне хочется поставить точку.

– Зачем трогать то, что и на вид, и на запах похоже на птичий помет? – укоризненно спросил нон Рифас.

– Надо сказать все то, что во мне копилось, – серьезно проговорила я, – иначе все эти невысказанные вещи сведут меня с ума.

Выбравшись из дилижанса, я неспешно подошла к эпицентру скандала. И, судя по скрипу ступенек, нон Рифас отправился следом.

Такая забота была приятной. Незнакомой, но очень, очень приятной.

– Господин Шордаг.

Он стоял в нескольких шагах от четы Дьерран, я встала напротив него и с нескрываемым удовольствием засветила вокруг себя ледяной шипастый щит.

– Вы так отчаянно звали меня, что-то случилось?

А Шордаг... Шордаг был в ярости. Видит Пресветлая Мать, если бы из дилижанса были видны его налитые кровью глаз, то я бы ни за что не вышла. И все невысказанные претензии просто растворились бы сами собой: все-таки я не раз и не два позволяла себе высказаться.

– Ты. Уходишь со мной! – процедил он.

– Заряженные накопители кончились? – ехидно спросила я. – Всеблагой нон считает, что мне должно сопровождать юную леди Дьерран в храм. Если бы вы были утром у нас дома, то знали бы, какая приключилась... Оказия. Каково это, Кики, – украсть у сестры Искру Предназначенной?

Сестра вскинулась:

– Я была ребенком! И я этого не помню!

– Тогда ты можешь сказать, что я обманываю, а всеблагой нон так себе менталист, – подсказала я.

Но не нашлось дураков, способных усомниться в силе старика. А жаль, скандал мог выйти еще более веселым.

– Фике, прекрати, прошу, – устало проговорила старшая леди Дьерран, – поезжай спокойно в храм, затем возвращайся. Мы с отцом подготовим тебе брошюры Академий. Мы... Мы так виноваты перед тобой. Ты поступишь туда, куда захочешь. Клянусь.

– Я приложу все свои силы, чтобы не вернуться, – легко и просто проговорила я, – родители мне были нужны годы и годы назад. Теперь я сама буду выбирать себе семью.

– Фике, ты не знаешь, но я была нелюбимой дочерью, – еще тише проговорила леди Дьерран, – мои сестры издевались надо мной, наушничали матери, а та никогда мне не верила. И я испугалась, испугалась, что...

– Лучше бы ты испугалась стать такой, какой была твоя мать, – усмехнулась я. – Амулет правды может купить любой, хоть немного обеспеченный человек. Они вон в каждой лавке по несколько штук стоят. Но ты решила поделить детей. Как когда-то сделала твоя мать.

– Фике...

– Выбирайте тон, юная леди, когда говорите с матерью, – отмер лорд Дьерран.

– Ах, простите мне мою невоспитанность, я совсем забыла уроки хороших манер, – оскалилась я и тут же, охнув, добавила: – О, нет, не забыла. У меня их просто не было!

– Вы подписали со мной договор, – отмер Шордаг, молчавший все это время. – Ваша дочь станет моей женой.

– Я не стану вашей женой никогда, господин Шордаг, – хмуро, устало проговорила я. – Вы дурак, слепой дурак. На ярмарке вас оскорбила Кики, а не я. И вы, мучая меня целый год, так и не заметили между нами разницы. А я, между прочим, летела к вам как на крыльях. Я думала, что вот оно, вот, я покину эту семью и обрету свое счастье в муже и детях.