– Да, – медленно кивнул жрец.

– Фике, – потрясенно выдохнула старшая леди Дьерран, – Фике...

А я... Я даже не стала к ней поворачиваться. Мне стало все равно. Все мои мысли были только о дракошке, которая замерзала в снегах.

– Хорошо. Я лично возглавлю поисковую бригаду, – проговорил жрец. – Учитывая ваш контроль силы, юная леди Дьерран...

– Она не леди, – напомнила моя сестра.

– Для вас – быть может, – кивнул жрец, – но я ясно вижу, что юная леди Фредерика обладает запредельным контролем над собственной магической силой.

– Да, я тоже это вижу, – отстраненно проговорила старшая леди Дьерран.

Нон кивнул и вновь обратился ко мне:

– Позвольте узреть ваши воспоминания? Я правильно понимаю, что свет Искры коснулся леди Кристин в вашем присутствии.

– Да, – отрывисто произнесла я. – Но... Мне будет так же больно, как и тогда?

И пусть никто не верил моим детским воспоминаниям, я себе верила!

– Я мог бы оградить вас от проживания прошлого, но тогда... Тогда вы должны полностью мне довериться.

– Да, – выдохнула я, – да. Даже если это будет последнее, что я сделала в этой жизни, я хочу знать, что тогда произошло.

Меня заставили лечь рядом со Вместилищем и сразу предупредили: прошлое будет видимо на каждой грани, так что ничего утаить не удастся – слишком много наблюдателей.

– Мне скрывать нечего, – отрывисто произнесла я.

В висках появилось легкое покалывание, затем мозг будто подернулся ледяной пленкой, и на одной из граней я увидела двух смешных девчонок.

Одна в зеленом, вторая в голубом. Девочки мирно играли, вокруг них был раскинут защитный полог. Я сразу узнала наш сад, кусты роз и садовых гномов.

– Фике в зеленом, – негромко проговорила старшая леди Дьерран, – ее невозможно было обрядить в другой цвет. Кики же до той ночи предпочитала голубой.

Я прикипела взглядом к себе-малютке. Смешная, такая толстощекая, что кнопка носа едва виднеется. В этот момент затемненная картина прошлого осветилась золотисто-зеленым светом и...

– Искра упала на меня, – с горечью произнесла я. – Мои воспоминания не лгали.

Я-малютка закатилась страшным плачем, и в ту же секунду малышка-Кики сунула обе руки в окутавший меня свет. Что-то ярко сверкнуло, и я-малышка заплакала еще громче. Маленькая Кристин принялась заливисто смеяться, откуда-то прибежали родители, и я услышала свой приговор:

– Такая маленькая, а уже завидует сестре. Что нам делать, дорогой? Я ведь помню, как мои сестры издевались надо мн...

Куб погас.

– Ты приговорила меня, – я села, – приговорила, даже не разобравшись. Заклеймила завистницей двухлетнего ребенка.

– Трех, – тихо проговорила старшая леди Дьерран.

– Трех, – вздохнула, – да хоть четырех. Много ли дети понимают в этом возрасте?

– Собирайтесь, – отрывисто произнес помрачневший нон, – у нас истекает время.

– Вы что-то поняли? – нахмурился лорд Дьерран, стоявший до того молчаливо, что я его и не увидела. – Моим дочерям грозит беда?

– Дочерям? – Я залилась смехом. – Дочеря-ам, помилуй Мать Пресветлая, снизошел! А то все Фике-лгунья да Фике-завистница. Не надо мне. Ничего не надо. Нон, храмы ведь помогают неимущим?

Чета Дьерран вскинулась, но сказать ничего не успели, оторопевший жрец осторожно кивнул, и я деловито проговорила:

– У меня нет зимней одежды. Только утепленный плащ, а он, боюсь, плохо подходит для гор.

– Нон Рифас, доставьте все необходимое, – отрывисто произнес старик и искоса посмотрел на старшую леди Дьерран. – Сестры сейчас уязвимы, им необходим абсолютный покой.

С той стороны Вместилища донеслось кроткое:

– Да, всеблагой нон.