– Оно ведь не пишет, – удивилась простодушная служанка.

– Зато оно было частью этого бессмысленного подарка, – фыркнула сестрица.

А я ускорила шаг. Кажется, скоро у меня появится прекрасная артефактная пара. Только мне записывать туда нечего: моим секретам в голове не тесно.

«Ха, поправлю коробку, перезавяжу бант, сменю магическую подпись – и будет у меня роскошный подарок на всякий случай, – хихикнула я про себя. – А если что, скажу, что этому меня дома научили».

В своей комнате, уже забравшись под одеяло, я пережила крайне унизительную минуту: горечь, копившаяся внутри весь день, все-таки прорвалась наружу. Шмыгая носом, я стирала с лица слезы и ненавидела себя за слабость.

«Давно пора это все перерасти, – ярилась я. – А ты все ждешь чего-то, дура-дура-дура!»

Чуть успокоившись, прикрыла глаза и провалилась в сон – спасибо извечному магическому истощения, проблем вроде «ох, не могла уснуть» у меня не бывает.

Вот только всю ночь мне снилась крохотная янтарно-зеленая дракошка. Малышка металась в темном небе, боролась с порывистым ледяным ветром и неумолимо проигрывала. Во сне я чувствовала ее эмоции: девочка, а это была девочка, ненавидела себя. Она злилась на себя, ярилась, не принимала… Не принимала свою слабость и зависимость.

«Дура-дура-дура, – билось в голове маленькой дракошки. – Опять поверила!»

Но это были не мои мысли. Это были мысли малышки, что, не справившись с ветром, рухнула куда-то вниз.

Вместо удара об землю я проснулась. И на моей руке – руке, свободной от клейма, – появилась янтарно-зеленая чешуя!

– То есть это все правда?!

То есть сейчас где-то – неизвестно где – разбилась насмерть маленькая дракошка?!

Я никогда не собиралась так быстро, как сегодня утром. Даже клятые перчатки чуть не забыла! Порошком зубным измазалась так, что едва убрала его, а платье и вовсе почти порвала. Вовремя остановилась, когда треск подозрительный услышала.

– Благословите, нонна. – Я поймала ее в коридоре.

– Благословляю, дитя мое. – Она осторожно перехватила мои руки. – Что-то случилось?

Я глубоко вдохнула, затем медленно выдохнула:

– Мне кажется, что сейчас где-то в горах погибает упавший с неба дракончик. Девочка.

Нонна тяжело вздохнула.

– Вам только кажется, юная госпожа, а я в этом уверена.

От такой фразы я оторопела:

– В смысле?!

– Дети встают на крыло, и никто не имеет права им помогать, – голос подвел ее, и она, кашлянув, как-то по-особенному коснулась горла.

– Они же погибнут!

– И отчаяние их родителей будет безмерно, – кивнула нонна Шавье. – Горы – часть драконьих владений. Это своеобразный культурный центр, если ты понимаешь, о чем я. Сами-то кланы живут на островах, а сюда прилетают лишь ради храмов. В центре есть Старший Храм, он окружен непроходимой горной грядой. Пройти в него можно только через подземный ход, а выйти… Выйти лишь с самой высокой башни. С нее-то и слетают малыши, встающие на крыло. За пределами горной гряды их ждут матери – помочь, подставить крыло. Отцы в это время возносят хвалу Небесным Странникам в главном храмовом комплексе.

– А если у ребенка нет матери?

– Значит, отцу следовало жениться хоть на ком-нибудь, чтобы не оставить ребенка в одиночестве, – строго проговорила нонна и вновь коснулась горла. – Вы видели сон?

– Да. И я не понимаю, почему его видела именно я.

– Вероятно, это влияние особой связи близнецов.

– Не думаю, что у нас с Кики есть эта самая связь.

Нонна только улыбнулась и, легко покачав головой, удалилась в сторону лестницы. Ее утренняя рутина только начиналась – поднять лорда и леди Дьерран, благословить их, благословить весь дом... Как она, должно быть, от нас устала.