Образ дополняет изумрудное колье в цвет моих глаз на шее, и телесные лодочки на высоком каблуке.

Я едва узнаю себя. Катерина одела меня для красной дорожки, а не для шикарного ресторана, в котором будет проходить фонд. Платье стоит целое состояние, и я уверена, туфли столько же, ведь они усыпаны кристаллами и жемчугом.

– В этом я выгляжу обнаженной, – провожу пальцами по безделушкам, украшающим декольте.

Катерина почти шипит.

– Не трогайте! Вы знали, что эти блески пришиты вручную самим Александром Гальяно?

Нахмурившись, я поворачиваюсь к ней и бросаю взгляд свое обнаженное бедро, которое выглядывает из-за высокого выреза.

– У вас нет чего-нибудь менее развратного?

– Вы идеально выглядите, – Катерина поворачивает меня обратно к зеркалу и наносит слой розового блеска для губ. – В этом платье и с такими туфлями он кончит в штаны.

Я задыхаюсь. От этой мысли мои щеки пылают, а в животе поднимается жар. Я дергаюсь, но ощущение распространяется по всей груди. Даже если бы я выглядела как супер-модель, Клим бы ни за что не обратил на меня внимания.

Побрызгав на мое лицо фиксирующим спреем, Катерина провожает меня обратно в магазин

– Закончила раньше на пятнадцать минут, – говорит она.

Я передвигаю ногами, гадая, не пожалуется ли Клим, что этот образ – перебор. Его взгляд блуждает по моему телу с таким напряжением, что у меня мурашки по коже. Когда он, наконец, доходит до моего лица, его глаза пылают.

Ладони потеют. Клим впервые смотрит на меня так, словно хочет поглотить.

– Не слишком ли высокий вырез? – пищу я, дергая ногой.

Когда уголок его рта приподнимается в полуулыбке, я перевожу взгляд на Катерину, которая покачивается на носочках с ухмылкой “я же говорила”.

Боже мой, Айсберг улыбается.

Клим пересекает комнату и кладет обе руки мне на плечи, взрывая мои нервы искрами удовольствия. Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Мое сердце громко стучит, а дыхание прерывается.

– Ты выглядишь в этом платье, как бунт. Мне придется весь вечер следить за тобой.

♥♥♥

Всю короткую дорогу до ресторана я размышляла над тем, что, черт возьми, творится в голове у Клима.

“Мне придется весь вечер следить за тобой”... Что это было? Флиртует он, шутит или прикалывается? То, как он смотрел на меня в бутике… В тот краткий миг я почувствовала себя желанной, но это могло быть только моим воображением.

Когда Клим помог мне выйти из автомобиля, от прикосновения его руки меня бросило в дрожь. Я посмотрела на него сквозь ресницы, но вся теплота исчезла, оставляя после себя стоическую маску. Как будто он готовится к битве.

Трое телохранителей окружают нас сзади, а Степан идет впереди. Мои пальцы дрожат от перспективы того, что это мой первый выход в свет в качестве жены Клима. Теперь я носила фамилию Высоцкая. Громкая фамилия в наших кругах.

Снаружи здание выглядит как огромный ресторан с белыми стенами и серым мраморным полом. Со сводчатого потолка свисают огромные стеклянные светильники, создающие рассеянное освещение.

Мы подходим к двустворчатым дверям заведения, и ветерок обдувает мои голые руки и ноги, отчего ощущаю себя уязвимой и незащищенной. Женщины внутри одеты в коктейльные платья, как в дорогую броню, а на мне наряд – не более, чем вторая кожа.

Клим кладет руку мне на поясницу, и тепло его пальцев просачивается сквозь тонкую ткань платья. Его прикосновение – защитное или собственническое? Трудно сказать и тем более прочитать по выражению его лица.

Звон и разговоры стихают до едва слышного гула, а все сидящие за столиками оборачиваются и смотрят на нас, отчего бегут мурашки по коже. Вот почему я ненавижу подобные сборища гнилых аристократов. Мужчины собираются, чтобы померится количеством своих акций и похвастаться любовницами, а женщины мило улыбаются друг другу в лицо, ведут светские беседы, чтобы потом, за пределами этих стен, начать распускать слухи.