— Разумеется, дорогой мой Давид Викентьевич! — продолжает отстаивать мои интересы Игорь, чуть дрогнувшим и излишне бодрым голосом. Вот только за одно это его уже можно уважать. Не трус. — До свадьбы я буду жить у родителей. Просто моя дорогая невеста попросила у меня свадебный подарок, и я никак не могу ей отказать.

Да-да, выставить меня щитом было единственным разумным вариантом. Иначе папочка бы уволил Игоря из достойных кандидатов в зятья немедленно.

— Какой? — хмуро уточняет отец.

А вот пришла и моя очередь высказаться, и я произношу твёрдым, звенящим голосом:

— Мы будем жить как обычные люди, и в ближайшее время Малина пойдёт в детский сад, а я на работу.

Мои слова звучат как гром среди ясного неба. Мама закрывает рот рукой, бабуля кашляет — подавилась, наверное, от неожиданности. Она никогда не работала. Отец опускает тяжёлый кулак на стол, а Вольцев смотрит пристально и явно офигевает. Члены семьи Игоря растерянно улыбаются — мы не запросили в подарок на помолвку остров в Тихом океане, и они не могут понять, почему с другой стороны стола такая реакция.

Малина пока с реакцией не определилась — смотрит на всех по очереди, выжидает.

Только Дина спокойна — она в курсе затеи с самого начала.

— Зачем тебе это, доченька? — спрашивает мама встревоженно. — Куда работать? Ты ведь ничего не умеешь.

Тут Вольцев усмехается. Явно вспоминает, кем я представилась ему год назад. Черт! Хоть бы не принялся копаться в моей биографии…

— Мама, ты помнишь, что я школу закончила почти медалисткой? А ещё курсы дизайнеров оканчивала в одиннадцатом классе? — стараюсь говорить легко, шутя. — Подучусь и буду искать работу в этой сфере. И Малине тоже нужно учиться общаться со сверстниками. Так что я думаю, это правильное решение.

Отец держится из последних сил. Я вижу, как ему хочется вскипеть и отказать нам, но он не дурак. Он не будет позориться перед родителями Игоря и Вольцевым. Всё же по Никите видно, что он не «дядя строитель». Да и, наверное, он рассказал уже, что делает на побережье. Хоть какая-то от него польза. Дал отсрочку. Ну а основной концерт мне предстоит вечером, за закрытыми дверями.

— Посмотрим, что из этого выйдет, — скрипит отец, смиряясь.

Только облегчённо выдыхаю и собираюсь поесть, как Вольцев стучит ножом по бокалу, привлекая внимание, и встаёт.

О, нет! Что он задумал? Сейчас всё испортит! Боже, только не это! Сердце ухает вниз, и в глазах темнеет.