Женя оторопело смотрела то на Реброва, то на Павла. Что вообще происходит? Какая кошка между ними пробежала?

Нехорошее предположение вызвало даже приступ тошноты: неужели Ребров вызвал ее не для того, чтобы она помогала, а для чего-то другого? Но если сам Ребров признался в том, что это он попросил Бориса взять ее с собой, и Борис это подтвердил, то для чего ее пригласили, если не для какого-то конкретного дела? Неужели для того, чтобы она встретилась с Павлом? Он сам этого хотел или Ребров все подстроил? Но тогда почему же между ними чувствуется такая напряженность или даже неприязнь?

Она резко повернулась к Реброву:

– Валера, что происходит? Ты зачем меня позвал?

– Просто решил выдернуть тебя из дома, чтобы ты развеялась, – ответил, хмурясь, Валерий. – Соскучился по тебе!

– Вообще не смешно!

– Но я правду говорю! Может, со знакомством с соседями я и погорячился, но для того, чтобы понять, что здесь произошло, совсем не лишним будет узнать и подробности. – И Ребров выразительно посмотрел на Журавлева.

– Что-то я не пойму… Вы что, мальчики, поссорились? Что случилось?

– Нет! – одновременно выпалили оба.

И как раз в этот момент в гостиную вошла женщина в черном брючном костюме и с черной повязкой на кудрявых рыжих волосах. Судя по тому, как уверенно она двигалась по комнате и разглядывала все подряд, словно проверяя, всё ли на месте, стало понятно, что это и есть хозяйка. А траур успела надеть, как только ей позвонили и сказали, что в ее квартире совершено убийство. Как будто бы она была знакома с Троицкой.

– Людмила Петровна Охромеева?

И в тот же момент Журавлев, воспользовавшись тем, что Валерий направился к хозяйке, приблизился к Жене, схватил ее за руку и притянул к себе.

Она обмерла. Что это было, счастье или ее просто отпустило, и она получила ответ на мучивший ее вопрос? Она чувствовала, как Павел сжимает ее руку, и совсем потерялась. Вот от того, что он сейчас скажет, зависела, кажется, вся ее жизнь. Или признается в том, что у него другая и им не следует видеться, или…

– Соскучился страшно, – услышала она и нервно всхлипнула.

Они находились на месте преступления, в квартире, где недавно убили женщину, но почему же она не осознает всю серьезность и важность происходящего? Почему ее занимает только Журавлев? И это притом, что где-то в этой же квартире, кажется на кухне, с подозреваемым Хованским беседует ее муж! Вся компания в сборе. А ведь еще недавно все они гостили у них, и Ребров, которому в доме была отведена комната, и Павел, и Борис одинаково радушно принимал гостей, считая их своими друзьями.

– Паша, вот она – моя жертва, – вдруг сказала она, имея в виду свой возникший интерес к рыжеволосой хозяйке. Она говорила шепотом, отведя Журавлева к двери так, чтобы Людмила Петровна ее не услышала. – Вот чувствую, что она сплетница еще та. И она все знает об этой парочке. А что еще не знала, так ей расскажут соседи. И я просто обязана с ней поговорить, поближе познакомиться.

– А ты соскучилась? – спросил он, обдавая горячим дыханием ее ухо.

Сейчас самое время было спросить его, почему он сбрасывал ее звонки. Но нет, она не спросит. Выдержит. И ничего ему не ответит. Или ответит?

– Давай уже выйдем отсюда… – сказала она, уводя его в прихожую.

Дверь в кухню была приоткрыта, и Женя увидела беседующих за столом Бориса с Хованским.

Алексей Дмитриевич Хованский – крупный, представительного вида мужчина с сохранившимися к тридцати пяти годам густыми темными волосами. Очень приятный, с правильными чертами лица и полными чувственными губами. На его лице читалось страдание. Но, судя по манере разговаривать и порывистым движениям тела в сторону своего адвоката, словно он хотел быть к нему поближе и рассказать ему что-то, чтобы никто, кроме него, не расслышал, Борису он доверял и был с ним искренним. Во всяком случае, у Жени складывалось именно такое впечатление.