— Я просто не понимаю, зачем они это все затеяли, — вздыхает Василиса удрученно, — я вполне себя хорошо чувствую… Так, немного тянет низ живота…

— Присядьте, я осмотрю вас, — киваю я на кровать.

Василиса послушно идет.

Мама Зевса Виталика поддерживает ее под локоть, и теперь я улавливаю фамильное сходство. Наверно, если взглянуть на фото этой дамы в молодости, то лица будут очень похожи.

И в который раз удивляюсь выверту природы: Зевс Виталик — отец этого нежного чуда? Поразительно…

Василиса осторожно укладывается на спину, я прошу снять сорочку, осматриваю аккуратно.

— Как давно тянет низ живота?

— С утра…

— Выделения?

— Да… Но такие… Странные, небольшие…

— Ощущения какие: потянет-потянет и отпускает?

— Да…

— А время между приступами засекали?

— Нет…

— Раз в десять минут примерно, — вмешивается бабушка.

— Срок когда ставят?

— Через неделю… И вообще… Этого не может быть… Я хорошо себя чувствую, понимаете? — Василиса начинает волноваться, приподнимается, глаза блестят испуганно. Боже, да она ребенок совсем! — И я должна рожать в клинике… Просто приехала в гости… Папа… Он позвонил… Скучал…

Она всхлипывает, и бабушка тут же принимается утешать:

— Ну что ты? Все хорошо, Васенька… Все хорошо же… Видишь, и врач тут есть…

— Но я должна была в клинике… И с Марией Игнатьевной… Она обещала, что будет сама лично… — Вася не успокаивается, наоборот, волнуется еще больше, хватает бабушку за руку, — как же я тут? Я… — ее голос дрожит испуганно, — я боюсь…

Замерев, она расширяет глаза, прислушиваясь к себе.

Схватка, вероятно.

Так, надо брать дело в свои руки, не хватало мне тут нервов дополнительных. И без того экстремальная ситуация.

— Василиса… — я мягко беру девушку за руку, смотрю в глаза спокойно, призывая весь свой опыт. Я , конечно, не акушер, но роды пару раз принимать приходилось, когда в скорой работала, — ничего страшного не происходит. Процесс этот естественный, и, если мы все будем делать правильно, то все будет хорошо. Скажите, у вас какие-то, может, документы из клиники, обследования имеются с собой?

— У меня все… В телефоне… На почте… — моргает она, — но интернета нет…

— Ничего, давайте я посмотрю то, что есть. И еще… — я поворачиваюсь к внимательно слушающей нас бабушке, — Вас как зовут?

— Валентина Дмитриевна.

— Тезки, — улыбаюсь я, стремясь снизить градус напряжения, — отлично. Валентина Дмитриевна, могу я вас попросить, как самого вменяемого человека в этом доме…

Она кивает, чуть поджав губы и, похоже, полностью соглашаясь с моим определением.

— Мне надо кое-какие инструменты, — продолжаю я, — и посмотреть, что у вас есть в аптечке. В идеале бы, конечно, мой чемоданчик, но он остался в фельдшерском пункте… Ваши… Подчиненные так быстро меня оттуда вытащили, что я даже не вспомнила про него.

Валентина Дмитриевна кивает, открывает дверь и, игнорируя кинувшихся к ней, словно гончие, с двух сторон одновременно, взволнованных парней, громко командует:

— Виталик! Твои дикие дураки утащили человека в одной простыне! И не дали ей даже лекарства и инструменты взять! Я не знаю, где ты их берешь, таких, но отправляй обратно, чтоб привезли все в лучшем виде! А если по пути мозги свои обнаружат, то будет совсем хорошо!

— Бабуль, как она?

— Можно, мы посмотрим?

— Малышка, мы тут!

— Маленькая…

— Теперь вы, — резко обрубает все попытки прорыва территории бабуля, — у кого из вас все документы Васи? Результаты анализов, отчеты врачей, скрининга? Ну? Сюда, быстро!

Судя по настороженному топоту и шуршанию, все безумно страдающие мужчины оказываются мгновенно заняты делом.