— Виталик, мне надо… — в дверях комнаты появляется и замирает, удивленно рассматривая меня и повернувшегося на звук Зевса невысокая пожилая женщина. Очень красивая, с благородной сединой и тонкими изысканными чертами лица.

Она замолкает на полуслове, а затем хмурится:

— Виталик! Ты с ума сошел? Нашел время!

— Мама! — с досадой рычит Зевс Громовержец, который, оказывается Виталик… Надо же… Менее подходящее имя сложно найти… — Это врач!

— Врач? — глаза женщины еще сильнее расширяются, а затем в ее лице появляется выражение невероятного облегчения и радости.

Она стремительно идет ко мне, минуя замершего посреди комнаты Виталика, словно деревянный столб, внезапно выросший посреди дороги.

— Боже… Вы — врач? Пожалуйста, пожалуйста… Пойдемте уже!

Она тянет меня за руку, вообще не обращая внимания на то, что я, как бы это помягче сказать, слегка не в форме. Во всех смыслах.

Ей плевать, что я — босая и голая.

И теперь становится до конца ясно, что меня сюда притащили по профессиональной надобности.

И что отказаться и упереться козой-дерезой я не смогу.

С Виталиком, вот, запросто. Но с пожилой интеллигентной женщиной, с такой надеждой и радостью встретившей мое появление, нет…

Позволяю себя утащить из комнаты.

Проходя мимо Виталика, хмуро наблюдающего за происходящим, я только вздрагиваю.

Очень неприятный человек.

Пугающий.

И каким образом у такой милой, чисто внешне даже, женщины могло вырасти… Это? Не иначе, в роддоме подменили.

‐-------------

Визуал к главе от Танюши!

4. 4

— Боже, что он с вами сделал? — женщина тащит меня через огромную гостиную, оформленную в виде охотничьего домика, со всеми атрибутами, вроде шкур зверей, трофейных голов на стенах, здоровенного камина, низких удобных диванов и прочего. Босые ноги утопают в пушистом ковре.

— Ничего… — бормочу я, — просто меня прямо из душа вытащили… Одеться не дали.

Женщина тормозит на полном ходу, хмурится, поджимает губы, бросает злой взгляд на закрытые двери, потом что-то бормочет про идиотов, которые лбы расшибают.

— Сейчас, — кивает она, — пойдемте, в порядок себя приведете.

За одной из дверей оказывается ванная комната, вся в брутальном черно-сером мраморе.

— Простите этих дураков, — вздыхает женщина, — всех сразу.

Последнее мне немного непонятно. Я пока что троих только видела. Что, еще есть? И как они тогда все вместе уживаются? Как дом-то еще целый?

— Сейчас принесу вам одежду, — добавляет она, — и обувь. Мой размер вам будет великоват, а вот Васин…

Какой еще Вася?

Чем больше я получаю непонятной информации, тем больше дурею.

К тому же, в теплой ванной начинают оттаивать пальцы ног и кончик носа, а еще появляются другие признаки запоздалого стресса, которые я привычно гашу специальными дыхательными упражнениями.

Не время сейчас.

Потом пострессую, в одиночестве.

Умываюсь, мою руки, изучаю свое ошалелое лицо в зеркале.

Деликатный стук прерывает мои разглядывания.

Женщина заходит и протягивает мне стопку одежды и изящные балетки.

— Вот, пожалуйста…

Кивнув, забираю вещи.

Переодеваюсь в легкий трикотажный костюм, который приходится прямо на голое тело надевать, потому что белья мне, конечно же, не принесли.

Балетки оказываются впору. Надо же. Что это за Вася такой, с тридцать пятым размером обуви? Женской обуви?

Выхожу.

И наталкиваюсь взглядом на хозяина дома, Громовержца Виталика.

Он стоит, опираясь плечом о косяк и сложив на груди здоровенные татуированные лапищи.

Весь проем двери занимает, если что, что в ширину, что в высоту. Плотненько так закупоривает.

Моргаю, напряженно глядя на него.