– Благодарю, мой король, – сказала я, понимая, что тех, кто мне не понравится, удалят от Двора. Но не моими руками. Найдут причину или повод, но так, чтобы тень на меня не пала. Сложно.

Я даже слегка поежилась и вдруг обратила внимание на то, что сорочка на мне очень легкая. Даже провоцирующая – почти прозрачная. Впрочем, какой ей еще быть у новобрачной?

Король перехватил мой взгляд на себя, заметил румянец на щеках, и его взгляд потемнел. Откровенное мужское желание налилось в его взоре, приподняло одеяло. Я сжалась. Нет, я не боялась мужской страсти – Эрдэн был нежен и заботлив и научил меня любить его. Но дитя…

Продолжая краснеть, я с трудом заставила свои руки лежать на одеяле, а не обхватывать живот. Каково же было мое удивление, когда на тонкую сорочку легла тяжелая смуглая рука его величества!

– Я отчаянно желаю вас, Лилиана, – хриплым голосом сказал он, – но не хочу навредить вашему ребенку.

Я сглотнула, слезы подступили к глазам, но губы сами собой произнесли:

– Но… как же вы, мой король?

Гренадир хмыкнул, прижался лицом к моей макушке, вдохнул запах волос и ответил таким же тихим шепотом:

– Если вы позволите вашу руку…

Это было странно и невероятно, но я протянула ему ладонь, и он утянул ее в жар под одеяло. Уперся своей твердостью, направил, задал ритм. Я смущалась, но понимала, что делаю. Эрдэн ведь не сразу сделал меня своей – сначала нам хватало почти невинных игр с поцелуями и касаниями, и, только отправляясь на войну, он согласился провести со мной ночь, как с супругой.

Между тем Гренадир шепнул:

– Смотри на меня, Лилиана! Я ведь не противен тебе?

– Нет, мой король! – шепнула я в ответ, заставляя себя поднять глаза и всмотреться в его синие очи. Там полыхало такое! Меня пробило чувственной дрожью, я облизнула враз пересохшие губы, а Гренадир сжал мою руку сильнее и бурно излился, пачкая сбившееся одеяло. Потом поднес мою кисть к губам, коснулся кожи, шепнул:

– Спасибо, моя королева! – и выбрался из постели.

Я осталась одна – слегка растерянная и ничего не понимающая.

Если же я чего-то не понимала, я записывала это в свой дневник. Вынув книгу в серебряном переплете, я погладила потускневший изумруд и открыла чистую страницу:

– Я стала королевой Этерии. Что принесет мне это звание?

Вскоре явилась камеристка, чтобы собрать меня для прощания с высокими гостями. Их было немного – свадьба устраивалась в спешке, но все же кое-какие соседи успели прибыть и даже вручить подарки.

Если честно, я слабо помнила, кто есть кто – перед первой брачной ночью я была уверена, что не переживу ее, но теперь с определенной долей интереса и любопытства провожала солидную чету герцогов Пармских, короля Икении, принцессу Белавии, принца Астурии и принца-регента при малолетнем короле герцога Чулависа.

Фрейлина-камеристка стояла слева, король – справа. Чуть впереди – стража, за спиной тоже пара здоровяков с алебардами. Будучи принцессой маленькой страны, я никогда не удостаивалась таких церемоний и охраны.

Его величество сказал несколько вежливых слов, я аккуратно улыбнулась, и гости разошлись по каретам. Мы стояли и ждали, пока все сядут и проедут мимо, размахивая шляпами и платками. Уйти с площадки крыльца считалось вежливым лишь тогда, когда кареты гостей проедут через ворота. Гренадир стоял рядом как скала, а вот я ощутила слабость и покачнулась. Король немедля прижал меня к себе и шепнул:

– Немного терпения, Лилиана, сейчас можно будет войти во дворец и отдохнуть. Дамы поднимутся к вам через час.

Я посмотрела на супруга с благодарностью. Не знаю, что он задумал и почему так щедр, но эти два дня для меня стали более спокойными и комфортными, чем последний месяц в родном доме.