–  Эй, – позвала болтающегося, как обычно, где-то рядом Матвея.

Мой лучший друг, что умудряется читать лекции даже на чемпионате по боям без правил, поднял на меня взгляд из-под прямоугольных очков и состроил такое недовольное лицо, словно он здесь не для того, чтобы поддержать меня, а чтобы почитать свои скучные учебники. Поманила его рукой в боксерской перчатке, сама же оперлась руками на канат, смотря на него сверху вниз.

–  Ну, что такое? – раздражительно спросил он, все же подходя поближе и отставив свои учебники.

–  Чего людей так много пришло, не продохнуть? – возмущенно спрашиваю у него, вытирая пот запястьем.

–  Даже не знаю, –  произнес он, со странным намёком посмотрев почему-то на мой спортивный топ.

Пятно там что ли? Я уже много раз замечала, что туда кто-то смотрит. На всякий случай потерла ткань не заметив грязи.

–  Пойди лучше и скажи тем недорослям, чтобы перестали кричать моё имя! – потребовала у него, скосив взгляд на тех самых парней, что хором орут моё имя.

Матвей посмотрел туда же куда и я, чтобы созерцать это стадо вживую. Вот же послал бог товарищей по команде, тупых качков! Разделись по пояс, чтобы мышцами своими перед девочками посветить, на трибуне сели на самый верхний ряд, чтобы их всему институту было видно, так еще на своих туловищах краской «МАК ВПЕРЕД!!!» по буквам написали. А так как их было явно больше, чем количество букв, на остальных прессах красовались восклицательные знаки. Как еще умудрились буквы не перепутать болваны тестостероновые. Ведь все знали, как бесит меня моё имя, но они все равно решили его написать. К тому же сделали это не на плакате, а на себе, так как знали, что плакат я разорву. Зря они не учли, что их рвать мне понравится больше.

–  Недорослям? Март, ты что опять с Ксюхой поспорила? – проигнорировал мою просьбу так называемый друг. Я же его по-дружески попросила, а он? Подумаешь там накаченные парни, а он интеллигентный очкарик. Эх, не ценит он нашу дружбу!

–  Возможно, – неопределенно махнула рукой в перчатке, чуть не заехав ему в челюсть.

–  Я, конечно, понимаю, что Воронцова старается тебя перевоспитать…

–  Да никто меня не перевоспитывает! – возмущаюсь громко.

–  А стоило бы, хотя бы для того, чтобы ты не перебивала людей, –  продолжает умничать этот зануда.

В ответ на это я скривилась, иногда мне кажется, что он мне не друг, а брат. Очень занудный старший брат, который стремится всё время меня поучать!

–  Методы твоей Воронцовой совсем не помогают отучить тебя от матерных слов, а только добавляют литературно-актуальных вульгарных выражений, –  произнес он очередной пресный набор букв, на которые я лишь закатила глаза.

–  Ёлки-иголки, какой ты скучный! – фыркнула, подперев щеку перчаткой.

–  И заставляют говорить фразами из Смешариков, –  продолжил он, наигранно печально вздохнув.

–  Ну, и что такого? – пожала я плечами, попутно хлопая глазками. – В Смешариках плохому не научат.

–  Скажи это хулиганам, которых ты вчера послала к Железной Няне. Или физруку, которого ты уже четвертый год Копатычем обзываешь! Ты делала это так часто, что его теперь все так зовут, даже другие преподаватели.

–  А что? Он похож! Такой же большой и обнять все время хочется, –  постаралась аргументировать я свои поступки, хотя на последней фразе явно заметила, как у друга дернулся глаз.

–  Ты это, –  он негромко прокашлялся в кулак, –  прекращай с этим. Тебе уже двадцать один год, мультики смотреть не солидно.

–  Ну, ты и скучный! – фыркнула в ответ. – Лучше бы с недорослями помог разобраться!