– Отобьёмся! – решительно заявил поручик.

– Сева! Не надо отбиваться! – почти крикнул я ему. – Просто притащите их на пулемёты и всё. Поверь, когда по ним даже хотя бы с двух стволов вдарят, они, как минимум остановятся. Вот тогда разворачивайтесь и палите со своих двустволок как в тире. А ближе подойдут – тогда и с простых ружий валите шахидов.

Возникла пауза.

– Кого валить? – переспросил наш взводный-два.

Я понял свою ошибку, но акцентироваться на ней не стал:

– Всех! Вот кто не понравится, тех и валите.

Дерюгин задумался, а Усов начал молча «наносить» положение войск на макет. Сухонин, который всё это время просто молчал и слушал, шагнул к столу и, указав на позицию степняков произнёс:

– Если им из центра подмога пойдёт, Всеволод может и не отбиться.

Он был прав. Если степняки чуток поотважнее, чем мы о них думаем, то могут и не убояться двух пулемётов. Сомнут и пулемётчиков, и Дерюгина. Как быть? Дать им третий пулемёт? Тогда у нас только два останется.

– А мы им на перехват, и тоже из центра! – взвился Полозов. – Вот отсюда ротой! Как мыслите, повернут?

Все посмотрели на макет. Предлагаемый майором манёвр однозначно вынуждал противника развернуть своё предполагаемое подкрепление навстречу уже нашему подкреплению. Получалось, что Дерюгина не окружат и не сомнут, только и мы выставляем на поле больше половины наличных сил. А стоит ли?

Рискованно, конечно, а что делать? По-другому, не выходит. Хотя, если всё же чуток иначе, то почему бы и нет?

– Значит, так, Всеволод Михайлович, – подытожил я. – Мои люди с утра поедут с Вами и займут позиции. Вы, как мы сейчас и говорили, налетите, пошумите и валите обратно чётко вдоль берега реки. Очень Вас прошу, дотащите их с собой хотя бы на полверсты к острогу, тогда по ним и снайпера с башни отработают. Когда откроют огонь пулемёты, Вы разворачиваетесь и дальше по обстановке.

– А как я узнаю, когда они откроют огонь? – осведомился Дерюгин.

– Я с вами пойду! – вмешался Синюхин.

Вот только этого мне не хватало! Нет, Спиридоныч, конечно, пулемёты опознает, но… Да, чёрт с ними! Дам им ещё РПК. А у меня автомат есть, всё равно из подствольника стрелять больше не кому. Так, тут понятно, теперь наш фланг. Я повернулся к Усову:

– Господин капитан, мне нужно, чтобы погоня, которая будет за Вами, прошла саженей на сто от оврага. Не ближе. Сможете?

– Сто саженей? – нахмурился капитан. – Не далеко?

Битый час им тут объясняю…

– Нет. Не далеко. Нормально. И это… если вдруг пушки сзади услышите, не пугайтесь – это мы.

– Пушки??? – чуть ли не одновременно ахнули все.

– Кукушкин! Чего ты ещё удумал? – прикрикнул Полозов. – Порох взрывать собрался? Не смей! Пороху и так не шибко.

– Никак нет, Ваше высокобродие! Не порох.

– А чего?

– Долго объяснять. Есть у нас хитрые пластунские штучки. Завтра сами увидите. Или услышите. Как пойдёт…

– Ну-ну, – мрачно отозвался майор. – Ты закончил, или ещё в генерала поиграешь?

Я вытянулся и отчеканил:

– Поручик Кукушкин доклад закончил!

Полозов усмехнулся и, обращаясь к Кобылину, проговорил:

– Видал? Стратег! Всё за всех придумал, только что приказов не нараздавал.

Комендант хмыкнул и в тон майору ответил:

– Так, а ты на что? Возьми, да раздай. А то я вот и не понял, мне-то что делать? На войну идти, или спать ложиться?

– Ха! – радостно воскликнул Егор Силыч. – Один ты? Ну-ка, Кукушкин, давай-ка, раз уж начал, растолкуй нам, кто куды идтить должон. Кто землю родную от ворогов оборонять, а кто подушки тискать?

Я глубоко вздохнул и начал:

– С целью нанесения противнику максимального урона…