Мужской взгляд не опускался ниже ее лица, но было видно, что незнакомец прикладывает огромные усилия, чтобы сдерживаться. Вот только Софи не обманывалась по поводу бокового зрения. Сама она тоже не опускала взгляд, но не замечать рельефные плечи периферийным зрением было невозможно.

Не сразу, но она почувствовала легкую вибрацию, исходящую от груди мужчины. Вскоре послышалось и низкое рычание. Посмотрев в глаза незнакомца, она отшатнулась так резко, что упала бы — да только кто ж ее выпустит?

Черная радужка медленно расширялась. От зрачка стали расползаться оранжевые полосы, вытесняя человеческий взгляд.

Догадка окатила ледяной волной.

— В-вы… вы…

Выдавить из себя это слово у Софи не получалось.

Мужчина, вздохнув, скривился и, прикрыв глаза, глубоко задышал, будто пытался успокоиться. Спустя недолгое время он снова посмотрел на нее уже обычными черными глазами и спокойно сказал то, что не получилось у нее:

— Оборотень. Да.

Хотелось с криком вскочить и бежать без оглядки, да только из нее словно все кости вытащили. Подавив истерику в зародыше, Софи попыталась мыслить разумно. Она уже какое-то время сидит у него на коленях. Домогаться, разрывать остатки платья или еще как-то вредить ей не собираются. Есть тоже. Захотел бы — давно уже это сделал, против такой горы у нее даже мизерного шанса нет. Вместо этого ее пытаются успокоить, глаза ниже подбородка не опускают и всем своим видом стараются не пугать.

Но как оборотень оказался так близко к столице?

Сглотнув и собрав всю смелость, что в ней еще осталась, она спросила:

— А как вы…

— Оказался здесь? На вашего императора снизошло озарение, что с нами лучше дружить, чем воевать, и он решил начать с восстановления торговых отношений. — Уголок мужских губ приподнялся, делая и без того красивое лицо еще более соблазнительным.

— А как…

— Ехали как раз по тракту, когда услышали твой крик. Тебе повезло, человек бы не услышал.

— А где…

Софи вспомнила о стражниках и уже хотела повернуть голову в сторону, но широкая ладонь не дала ей этого сделать.

— Не смотри туда, лапушка. Они тебя больше не тронут, — не отрывая от нее взгляда, оборотень бросил в сторону: — Даг, будь другом.

За спиной послышалось шуршание. Хотелось бы Софи сказать, что перетаскиваемых мешков, но себя не обманешь. Шуршали по траве трупы стражников. Сглотнув и сжав подрагивающие губы, она буквально силой задавила в себе жалость. Ее хотели изнасиловать, и сочувствовать им не стоит, ее-то жалеть не собирались.

И похоже, тут есть еще один оборотень Даг. Или не один.

— Вы…

— Тот самый черный оборотень, что тебя спас, — продолжил невозмутимо отвечать на ее невысказанные вопросы.

— Может, вы…

— Отпустить тебя пока не могу, — покачал головой мужчина. — Хотя могу, конечно, но тогда тебе придется лицезреть меня во всей голой красе. Да и одежда твоя удерживается и моими силами тоже.

София открыла рот, и ускользнувшая до этого мысль о том, насколько мужчина под ней раздет, вернулась уже подкрепленная словами. И при этом сказано было без капли смущения.

— А как…

— Одежду скоро принесут. Потерпи немного, лапушка.

Софи почувствовала, как стала краснеть — то ли от злости, то ли от смущения. И что это еще за лапушка?!

— Прекратите договаривать за меня, словно за умственно отсталой или душевно больной! — Растерянность наконец отпустила, и София говорила зло и четко. — И называть лапушкой! У меня имя есть.

Черные глаза блеснули довольством, а губы растянулись в улыбке, показывая кончики клыков, которые добавили мужчине хищной харизмы, от которой сердце Софи на секунду замерло, а затем забилось быстрее.