Рассмотрев бумагу со всех сторон и убедившись, что она не поддельная, Эллина решилась ее прочитать. Тоже на аваринском. Пришлось взять словарь — памяти гоэта не доверяла, особенно после распития спиртных напитков.

Пробежав глазами пару строк, Эллина поняла: от бумаги нужно избавиться немедленно. Если ее найдут, одиночная камера станет пожизненной спутницей госпожи Тэр. Нет, в общую ее не посадят, чтобы не смешивать уголовных и политических преступников.

Какой приговор ей вынесут? Гоэта не сильна в законах, но догадывалась, одинокая старость за решеткой — самое мягкое наказание за измену. А тут еще эти два убийства…

В горле пересохло.

Гоэта тяжело опустилась на пол, сжимая в руках злосчастный клочок бумаги — похвальную грамоту короля Аварина за неоценимую помощь, оказанную государству. Имени нет — оборвано, но и без него доказать что-либо очень трудно. Одно: «Ваши старания не окажутся неотмеченными и будут надлежащим образом оплачены» тянет на плаху. Вернее, мешок и веревку. Таких, как она, кажется, топят — вешают простолюдинов. Гоэтам положена привилегия в виде более красивой смерти.

Но откуда взялась грамота, как она оказалась среди личных бумаг? Когда и кто ее подложил? Да когда угодно, Эллина сто лет не убиралась, не заглядывала в тот ящик. И сегодня открыла случайно. Спасибо Гланеру, если бы не он, эта гадость так и лежала бы среди ее вещей.

Гоэта торопливо затеплила свечу и сожгла компрометирующую бумагу. Затем начала лихорадочно переворачивать все вверх дном, опасаясь, что где-то спрятаны оставшиеся клочки грамоты, но ничего не нашла.

Беспокойство и страх снова железной хваткой вцепились в горло.

Уехать из Сатии, чем скорее, тем лучше!

«Кому, кому я перешла дорогу, кто желает моей погибели?» — расхаживая из угла в угол, рассуждала Эллина и не находила ответов.

Действие вина улетучилось, дыхательные техники не помогали, и гоэта решила принять успокоительное. В шкафчике с лекарствами ее постигла неудача — пустой пузырек. Конечно, она же выпила остатки лекарства после освобождения из тюрьмы. Придется варить новое, только не разобьет ли колбу трясущимися руками? Ничего, как-нибудь справится. Распустилась, если и дальше дело так пойдет, отправится к аптекарю склянки мыть: другой работы для сопливой девицы не найдется. Кисейная барышня, размазня!

Эллина принадлежала к тому типу людей, которые умели брать себя за шкирку. Так и тут, наградив плаксу в зеркале парочкой ярких эпитетов, гоэта немного успокоилась.

В последнее время она себе не нравилась, расклеилась. Не пасовала же она перед орками и сомнительными типами — клиенты разные бывали, постоять за себя могла, а тут заметалась курицей-наседкой.

Действие всегда лучше бездействия, а под лежачий камень вода не течет. Либо сразу иди сдаваться властям, либо принимай меры для спасения доброго имени. Гоэта предпочитала свободу тюремной камере, поэтому выбрала второе. Она кое-как поела и полезла в кладовку за травами. Разумеется, мята закончилась, пришлось снова выбраться на улицу, заодно пару других ингредиентов для востребованных снадобий прикупит.

Эллина накинула пальто, взяла сумку и вышла из дома. Плескавшиеся в желудке две рюмки наконец-то подействовали. Гоэту больше не трясло, глаза нервно не бегали по сторонам в поисках неведомо чего. В конце концов, опасную бумагу она уничтожила, а таинственный недоброжелатель… Как-нибудь разберется, ту же Анабель привлечет. Она не разболтает и обязательно поможет — с ее-то связями! Пожалуй, с Бэль и нужно начать, никуда листья и корешки не денутся.