— Ты и так будешь наказана за свой побег. Не усугубляй свое положение, - жестко требует.

Угроза произвела эффект. Стало страшно.

— Я не могу долго стоять. Слезай! – Барсаев повышает на меня голос.  Прикрывает глаза, чтобы я не поняла, что его мучает боль.

— Можете не стоять. Садитесь на свой байк и…  уезжайте, —  специально выдержала паузу. 

Барсаев яростно спомотрел на меня. Еще бы, я сбежала из их логова и прямым текстом послала главаря.

— Агата, мое терпение не безгранично. Я отправил своих ребят, но могу их в любую минуту вернуть обратно. Думаю, тебе не понравится их методы работы, поэтому предоставляю тебе последний шанс выйти из сложившейся ситуации достойно.

— Очень достойно я буду выглядеть, когда вы станете меня наказывать, - в моем голосе сквозила насмешка. 

— Наказание тоже бывает разным, - сложив руки на груди, произнес он. 

— В этот раз с меня не будут срывать скальп? Сажать под замок и запугивать? – я просто тянула время, не зная, как действовать дальше.

— Не будут, обещаю, — произнесено было так, что я поняла, сидеть под замком - не самое страшное наказание. Эти хриплые ноты в его голосе мне хорошо знакомы.

— Я слезу только в одном случае,  принялась я торговаться. 

— В каком? — усмехнулся. 

— Если не последует никакого наказания…

— Накажу я…  - выдерживает долгую паузу, а у меня от ожидания сердце замерло и не хочет биться. – Себя.

- Себя? – удивляясь. - Наказать?

- Ты мое наказание! – грубо отвечает. – Оставить тебя рядом с собой, значит – наказать! - интересно, что послужило такой смене настроения? Наверняка, его задел мой побег. От тебя одни проблемы, - недовольно. 

Я просто в шоке от его высокомерия и идиотизма. Только на миг подумала, что в нем есть что-то человеческое, как он поспешил меня переубедить. «Конечно, как же себя любимого можно наказать?» - сарказм верится на языке, не вижу причин его сдерживать: 

- Что вы, что вы! – корчу понимающую сочувствующую рожу. Себя видеть не могу, но уверена, что все отлично получается. - Не стоит так к себе любимому плохо относиться. У вас и без меня грешной проблем хватает. Вы мне дорогу к трассе укажите и езжайте с богом. Я сама до дома доберусь. И денег мне на такси не надо и телефон мой можете себе оставить, - лениво махнув рукой.

У Германа желваки дергаются на скулах, лицо темнеет.

- Вы идите, идите. Я не обижусь, что вы меня одну в лесу оставили. Шея, наверное, затекла все время вверх смотреть.

- Синеглазка, хватит испытывать мое терпение. Слезай немедленно или я сейчас прикажу это бревно спилить! – теряет главарь бандитов терпение.

- Дерево причем? Не могу я слезть. Нога у меня болит, когда  я с вашего забора спрыгнула, подвернула.

— И зачем ты на дерево залезла с такой ногой? — жестко выговаривая каждое слово. — Не вздумай оттуда свалиться, Агата! — строго предупреждает Герман и лезет в карман за телефоном.

— Не надо никому звонить, — останавливаю Барсаева. — Я попробую сама слезть.

Все равно он меня не оставит в покое. Я понимала, что Герман слишком мягок со мной. Бросился на мои поиски, хотя должен был соблюдать постельный режим. Злится, но старается держать себя в руках. Наверняка мои выходки могут подорвать его авторитет, поэтому не стоит играть с огнем, пока он не принялся доказывать своим шавкам, что продолжает оставаться безжалостным главарем.

— Сиди там и не шевелись, пока шею себе не сломала. Мы позже обсудим твое безрассудное поведение!

Слушаться я не стала. Поставила здоровую ногу на соседнюю ветку, держась обеими руками за ствол, опустилась полностью на ветку. Герман забыл, что хотел позвонить, он молча сверлил меня гневным взглядом, а еще я видела беспокойство на его лице.