– Да, мамочка, я поняла. Я ждала ночи, чтобы пробраться сюда.

– Ох, Элиза, наверное, это опасно. Монахини разозлятся, если увидят тебя.

– Они все дрыхнут, мамочка. Никого здесь нет, – помотал головой ребенок. – Скажи, тебя правда сожгут?

– Не знаю, детка, – ответила я уклончиво. Не хотела совсем пугать ее. – Но всё может случиться.

– Я не смогу без тебя, мамочка, – захныкала она.

И по ее лицу потекли слезы. Я поджала губы и почувствовала, что сама на нервах от всего происходящего.

– Элиза, не надо, не плачь, всё будет хорошо, – лепетала я, гладя ее по щечке пальцами, вытирая её слёзки. – А то я сейчас тоже заплачу, и так тошно.

– Прости, мамочка, но я не хочу, чтобы ты умирала.

Я нахмурилась. Я и сама едва сдерживала рыдания. Но держалась, не хотела показать ребенку, что страдаю. Ведь если она видит меня в последний раз, пусть запомнит меня неунывающей и спокойной. А не нервной плачущей истеричкой.

– Ты голодна? – спросила я и тут же взяла свою черствую горбушку с крынки и протянула девочке. – Вот, возьми.

– Спасибо, – сказала она, беря хлеб. – А я тебе ничего не оставила, мамочка. Я съела твою булочку еще днем.

– Не страшно, Элиза, – улыбнулась я. Видя, что она перестала плакать, спросила: – Дочка, а у нас есть ещё кто-то из родни? Там: тёти или дяди какие? Дальние родственники может быть?

– Нет. Ты одна у меня, мамочка.

– Блин, ну что за непруха, – пробормотала я. – Даже некуда пристроить малышку.

Реально, Высшие Силы выбрали для несчастной Мари самую жуткую судьбу, которую можно было только придумать.

Я вздохнула. Но, конечно же, я знала, что свою судьбу в этом воплощении выбирает сама душа. Она сама решает, где и как ей жить и через какие испытания пройти. Так что винить было некого.

И, похоже, прежняя душа хозяйки моего тела выбрала такую жесть.

Наверняка, и я попала в это тело неслучайно. Ведь случайностей не бывает. Всё происходит по желанию души. Значит, и моя душа захотела попасть сюда и прожить эту нелёгкую жизнь.

Ладно! Хватит депрессировать. Надо как-то помочь Элизе. Уже была ночь, а несчастный ребёнок на улице.

– Ладно, Элиза. Уже ночь-полночь. Тебе надо найти какой-то дом, где поспать.

– Я не хочу без тебя, мамочка, – замотала головой девочка.

– Пока ты должна позаботиться о себе сама. Понимаешь, детка? – продолжала я как можно ласковее, гладя ее ручку. Она медленно кивнула. – Скажи, Элиза, есть ли в городке какой-нибудь добрый трактирщик? Ну, который жалостливый и принимает на постой нищих и убогих?

– Не знаю, – замотала головой Элиза. – Хотя есть одна женщина. Но она не трактирщик, а Чёрная графиня. Она живет за городом, на отшибе, одна. Ее выгнали из нашего города. Но она точно добрая. Однажды она подарила мне яблоко. А в другой раз отогнала от меня злых собак, которые хотели меня укусить. Я же тебе рассказывала про неё, мамочка. Ты разве не помнишь?

– Вспомнила, дочка. Точно, Чёрная графиня, – соврала я, воодушевившись ее словами. – Так, Элиза, ты сможешь найти особняк этой графини?

– У нее не особняк, а маленький домик, вспомни, мамочка.

– Помню. Значит, слушай меня. Сейчас пойдёшь к этой графине и скажешь, что ты сирота и тебе некуда идти. Может, она примет тебя на ночь и накормит. Поняла, Элиза?

– Я не хочу туда идти. Я хочу остаться здесь с тобой, мамочка.

– Нет, детка, здесь нельзя со мной. Смотри, холодает как. Ты вся дрожишь. Ступай к этой Чёрной графине. И скажи ей то, что я велела. Я прошу, Элиза, ради меня.

– Хорошо, мамочка.

– И еще. Если ты вдруг увидишь, что эта графиня хочет причинить тебе зло, то немедля убегай из ее дома. Поняла меня, Элиза?