Сонька поднялась, головой покачала, измазанная в варенье косичка маятником туда-сюда мотнулась. 

— Стой, - властно сказала она. 

И удивительно, я подчинилась. Мелкая властная девочка пошла в комнату, приложила пухлую ладошку ко лбу брата и резюмировала:

— Не надо скорую. Надо нашего врача, телефон на магнитик прилеплен к холодильнику. У Мишки…так бывает. 

Врач, которая ещё мои простуды лечила, пришла только через сорок минут. Я пыталась Мишку растормошить, но реагировал он вяло. Глаза открывал, улыбался слабо, засыпал обратно. Одеяло я с него стянула, надела на него мокрые носочки - может хоть немного остудит. 

— Вернулась, значит, - резюмировала Вера Анатольевна, входя. - Я как раз с курсов приехала, собиралась до вас дойти. 

Я кивнула и принялась томительно ждать. Пожилая педиатр не спешила. Разулась, по сторонам поглядывая. Помыла руки, потратив на это добрую минуту. Затем только к мальчику пошла. Температуру померила, языком цокнула. 

— Высокая, в этот раз. Лекарства я тебе сейчас выпишу, купи, давай. Если к ночи ничего не поменяется, то звони мне. Приду. 

— А что с ним? 

Вера Анатольевна на меня посмотрела, казалось, осуждающе. Весь город меня осуждал. Как же, сестру беременную бросила,  земля на могиле матери осесть не успела, сбежала в Москву свою и носа не казала. 

— Нервное. Обследовать бы, да откуда деньги у Ани. Что случилось то, что он так перепугался? 

— Понимаете, у детей папа появился, а потом второй… 

Я сбивчиво объяснить пытаюсь, и понимаю - не дойдёт до неё. Совсем не то слышит, что я говорю. Покосилась на меня подозрительно, словно я тут вертеп устроила. Выходя из комнаты огляделась в гостиной, а у меня пыльно…времени на нормальную уборку нет. На кухню по дороге заглянула, а там искромсанный Сонькой хлеб и варенье. 

— У тебя работа хоть есть? 

— Есть, Москве… 

У меня кровь к лицу бросилась, наверное, опять покраснела. Я краснею, когда волнуюсь. А врач, уверена, решила, что я просто не умею врать. Мне не терпится её из дому выпроводить и дверь за ней запереть. И детей всех в охапку, даже вредную Ангелину. Вспомнился наш приют. Он временный, детей в нем мало, большей частью из неблагополучных семей. Стены, на которых трещинки да краска казенная. Сам дух тяжёлый, казенный. 

Нет, не отдам детей. 

В окно смотрю, Вера Анатольевна уходя оглядывается. Я к Ангелине бросилась, она уже проснулась, но по прежнему изображала забастовку в своей комнате. 

— Так в приют обратно хочешь? - со злостью спросила я. - Хватит из меня врага народа делать, иди с братом побудь, я в аптеку сбегаю.

Ангелина полыхнула глазами, обидится снова, плевать. Не до церемоний мне. А за братом присмотрит, она двойняшек любит. Я кошелек схватила и на улицу, дверь заперла. Шагнула к соседскому дому, потом обратно. Просить о помощи или нет? Долгую минуту терзалась, потом решила, что на гордость тоже плевать. 

Только зря мучилась. Не было его дома. В аптеку на такси поехала, тут уж не до экономии. Лекарства пришлось покупать на кредитку, долга по ней не было, лежала на всякий случай. Пригодилась. 

Дома Мишку растормошила, влила ему между губ жаропонижающее, и ещё одну выписаную доктором микстуру. Прижала к себе, сижу. Когда вообще это лекарство действовать начнёт? Такой горячий… 

Температура начала спадать через долгих полчаса. Все это время я в окно косилась. Вот приедут из соцзащиты, отбирать детей, а у меня на кухне бардак, в холодильнике нормальной еды нет почти, Сонька вся в варенье, Ангелина бастует… И слезы булькают где-то в горле. Не справилась. Подвела.