Ну какой из меня жених? Преступник, без крыши над головой, убийца, да еще и лет на двадцать старше, что я могу ей дать? Ничего! Я даже любить не умею. А она заслуживает большего. Я в этом уверен.

Но самое главное, глядя на нее я чуть не забыл – я же каратель!!! А у нас не должно быть привязанностей, не должно быть места любви, мы просто не имеем права на слабости.

Остановившись на новом постоялом дворе, в ожидании, когда мимо проедет карета с Королевой Искарии, которую я должен далее незаметно сопровождать, я распорядился, чтобы служанка купила девчонке новое платье и теплую шаль, и что там еще нужно женщинам, а сам собирался на разведку.

Но стоило переступить порог, как девчонка затряслась и закричала. Видимо страх не отпустил до сих пор.

Она была чиста и невинна, и грубые прикосновения этих мерзавцев ее напугали. Да и еще и тот случай в таверне, который до сих пор не могу себе простить.

Не придумав ничего лучше, я заказал крепкой настойки и заставил ее выпить. Всего три глотка, а ее сморило, она покачнулась и заснула.

На руках отнес ее в свой номер, замечая ухмылки встречающихся по пути постояльцев. Аккуратно снял перепачканное и разорванное платье, уложил в одной сорочке на кровать.

И только собрался уходить, как она тяжело задышала и заплакала во сне. Я сел рядом, начал гладить ее по голове, и вытер слезки. Она успокоилась и замолчала, но минут через пять все вновь повторилось.

Я и сам не заметил, как заснул рядом с ней. Проснулся ночью. Она лежала на мне, прижимаясь своей горячей щекой к моей голой груди, и нежно обнимая, словно любимую подушку.

Внутри меня словно что-то взорвалось. Я чувствовал ее тепло каждой клеточкой своего тела.

А когда она заерзала, касаясь своими бедрами моего естества, я чуть не слетел с катушек. Тело прострелила горячая жгучая страсть, похоть, что-то новое и неизведанное ранее.

Такое сладостное и грешное, что я сам испугался. Не за себя. За нее.

Хорошо, что я лег в штанах, иначе не знаю, как бы сдержался. Но впервые я хотел женщину. Неистово, жгуче, пьяняще, до черной пелены в глазах, до крови от ногтей в сжатых кулаках. Плевав на правила. Плевав на саму жизнь.

Я резко вскочил и выбежал на улицу. Новые эмоции меня испугали. Никогда я не испытывал и десятой части того, что почувствовал сейчас, рядом с ней.

И понял. Я не смогу быть ей просто наставником. Не смогу быть другом. Не смогу отдать другому.

Она моя. Навеки. Навсегда. Любой ценой. И если моя любовь будет мешать ей жить, я убью и себя.

14. 12. Внутренние метания

Все утро я не находил себе места. Меня взволновала и не отпускала одна единственная мысль. Я не обречен, не болен, я могу желать и безумно хотеть женщину, несмотря на двадцатилетнее воздержание и мою ненависть к ним.

А это значит, я могу завести семью и детей. А я хотел, очень хотел сына и дочь.

Учитывая, что мой мужской инстинкт просыпается рядом с этой юной наивной девчонкой, спасенной из лап гнусных мерзавцев, придется приложить усилия для того, чтобы завоевать для начала ее доверие, расположить к себе, чтоб не шугалась каждого шороха и стука, показать свою надежность, и лишь затем приступать к завоеванию сердца.

Она была слишком пуглива, ранима, слишком много плохого повидала за свою короткую жизнь, юна и неопытна, что любое неосторожное действие, и я ее спугну, потеряв навеки.

Я это чувствовал, ощущал ее эмоции своей кожей. Поэтому придется тщательно себя контролировать, и главное, скрывать заинтересованность ей, как женщиной.

За последние два дня она видела столько мужской похоти, что скорее всего не скоро отойдет от пережитого, а я должен ей помочь. Не ускоряя и не торопя события.