– Ну, я сгоняю, вы подождете?

– Ты барышня писанная, чтоб я тебя ждал? Вот если б ты пивка вцепил, другое дело. Знаешь, как душа требует чего-то холодненького и пенного?

– Я понял, я мигом.

– И рыбки еще какой-нибудь, – крикнул я ему вслед.

Закурил еще. Как же удивительна все-таки жизнь. Минут через десять объявился обморок с ручкой и двумя полторашками разливного. Не того, что я люблю, а мог бы и спросить, но какой там. Коль если человек алкаш, то пьет он все, что бродит разум? А вот и нет! Эстетика потребления заставляет выбирать. С учетом финансового обеспечения мероприятия, конечно. Принес он бормотуху какую-то, вы только посмотрите! Придется страдать от мук вливания нелюбимого. Это как спариваться со страшной женщиной. Ей надо. Тебе надо. Здоровья для, так сказать. Вот вы и изображаете жгучую страсть, а в мыслях лишь скорейший финал и разбег.

– А рыбку чего не взял? – взявшись за новенькую ручку, возмутился я.

– А надо было?

– Я ж говорил.

– Простите, не услышал.

– Не услышал он.

Роспись дешевой шариковой ручки предала форзацу книги авторского изящества под звуки шипения открывающейся бутылки и горгулий с лавочки.

Зоя Львовна не выдержала наглости распития на детской площадке, даже учитывая ее забвение, пошла в атаку. От скандальных эпитетов пиво встало в горле еще сильнее, отчего пришлось совершить тактическое отступление в район гаражного кооператива.

– Виталий, я восхищен вашим творчеством, – начал издалека добытчик.

– Так, давай-ка «на ты», я ж не барин какой.

– Хорошо.

– Ну и…

– А можно я стану твоим учеником?

– Чего-о-о-о? – смех было не удержать минут десять, аж до слез.

– Меня Сеней звать, если что. И я серьезно хочу стать мастером социальной прозы.

– Меня ты выбрал? Серьезно? Ну, вот прям серьезно? Социальной прозы?

– Ну да, – без доли сомнения рапортовал Сеня.

– И ты пришел ко мне? К никому не известному писаке?

– Ну да.

– Чтоб учиться?

– Ну да.

– Умеет удивлять жизнь. Ты посмотри, какой из меня учитель?

– Мне нравится, что ты делаешь. Мастерство налицо.

– Какое мастерство?

– О, Виталя, – нарисовался Аркадьич, местный водила, живущий полной жизнью в яме под своим корытом и злоупотребляющий продуктами винодельческого хобби из фруктов, дарованных землей где-то под Луховицами, – здорово! Похмеляемся?

– А то!

– Аркадьич! – тот протянул руку моему компаньону.

– А вы правда тот самый Аркадьич? – восхитился паренек.

– Чего?

– Из рассказов и повестей великого Штольмана.

– Великого Штольмана? Виталя, это он о тебе что ль? – расхохотался властелин гаражной ямы, я молча кивнул, – Кто это вообще?

– Преданный поклонник моего творчества.

– А-а-а-а, да-да. Тот самый. А что?

– Никогда бы не подумал, что вы действительно существуете.

– Как видишь.

– А винишко ваше Луховицкое тоже существует?

– Хочешь попробовать? – у Аркадьича аж глаза заблестели, он был похож на Мефистофеля, что душу желал выкупить у Фауста.

– Конечно, это же легендарно.

– Аркадьич, не обращай внимания, у человека дофаминовый перебор.

– Двести рублей за литр и добро пожаловать в мир Луховицкого Диониса.

– Согласен.

– Аркадьич, ты что обалдел? Я не буду платить за твою экспериментальную жижу.

– Это твоя писанина – экспериментальная жижа, – разнервничался властелин гаражной ямы.

– У меня есть тысяча! – прекратил спор Сеня.

– Ты мне уже нравишься, пацан! – резко раздобрел хозяин винодельни, – На все?

– На все! – улыбнулся мой адепт.

– Вот это по-нашему. Пойдем, покажу тебе врата в Нарнию.

– Э-э-э-э, я с вами! – из меня поперло негодование.

– Кто не платит, тот не пьет.

– Я вообще-то его наставник, понял?