Под её ногой предательски треснул сучок. Инна остановилась и раздвинула ветви ольшаника.

Он стоял к ней спиной. Высокий, широкоплечий.

Вытащенная на берег лодка лежала возле его ног, подобно укрощённому киту.

Инна вышла из зарослей, – вы кто? – прозвучал её голос.

Он повернулся мгновенно. Его сузившиеся было глаза, распахнулись от изумления. Они были такими же синими, как небо, сияющее над ними.

– Я лесник. А вы кто? И как вы сюда попали? – спросил он, всё ещё не придя в себя. Он сделал несколько шагов в её сторону и остановился.

– Так, – сказала Инна, – только этого мне не хватало. Лесник, значит. Приятная неожиданность. Ничего не поделаешь, – она села на траву и стала снимать кроссовки с уставших ног.

– Внучка я, – Инна посмотрела в его голубые глаза и скользнула по всей его фигуре оценивающим взглядом.

– Чья внучка? – вырвалось у него сдавленно.

– Естественно, своего деда, – она помолчала минуты две-три, наслаждаясь его растерянностью, и продолжила,– лесник здесь был, Степан Фёдорович. Мой дед был его другом. Они вместе прошли всю войну. Ну, и встречались. Было им, что вспомнить, о чём поговорить. А я дедушкина внучка. Так уж получилось… – Инна взгрустнула, но тотчас прогнала набежавшее облачко печали прочь, – я здесь в детстве бывала часто, да, и потом тоже… – она задумалась и сломала травинку, – вот и решила, что избушка и тишина по наследству мне достанутся… Не могла даже и представить, что в наше время сюда кого-нибудь сошлют, – она усмехнулась и посмотрела в его сторону.

– Собственно говоря, я сам сюда напросился. Я и вырос здесь недалеко. Может, слышали село «Хорошенькое»? Километров пятнадцать отсюда будет.

Инна отрицательно покачала головой.

– Ну, вот, – продолжил он, – после школы все ребята в город устремились и я в том числе. Поступил в вуз. Закончил. Предложили аспирантуру. Вроде всё неплохо, но вдруг, такая навалилась тоска. Осточертело всё. И я вернулся в своё село. Работы нет. А тут место лесника. Я и согласился. Мне здесь нравится. Он втянул в себя воздух, настоянный на ароматах леса, воды и дыма, и улыбнулся, – здесь хорошо, правда?

–Да, – Инна кивнула, – ну и как зовут лесника? – мягкая улыбка тронула её губы.

– Вообще-то Пётр Архипович.

– Солидно.

– Но можно просто Пётр.

– Петр, так Пётр. А меня Инна, – она снова дружелюбно улыбнулась, – надеюсь, ты не выставишь меня отсюда, на ночь глядя?..

–Нет, конечно, нет, – Пётр махнул рукой, – вы располагайтесь, а я сейчас ужин приготовлю. Рыбы, вот, наловил. – Пётр вернулся в лодке.

Инне не хотелось подниматься с травы. Усталость наполнила всё её тело.

– Не мешало бы искупаться, – подумала она и, пересилив себя, встала.

… Озёрная вода подёрнулась оранжевым глянцем предзакатного солнца. Лучи парчовыми нитями дрожали на поверхности. А вдали уже набегали, причудливо переплетаясь, пурпурно-алые и лилово-фиолетовые тени. Дрожали и дымились серые крылья отражённых облаков, точно ветер сбивал с их краёв мягкий пепел.

Шелестели задумчиво ивы, устремляя в озёрную гладь сотни своих раскосых зелёных глаз. Где-то рядом кукушка всё ещё отсчитывала удары пульса бесконечного времени. Сбивалась и начинала считать снова. Её «ку-ку» было печальным и радостным одновременно.

Инна вошла в воду. Сердце её замерло, на миг перехватило дыханье. Вода была ещё достаточно холодной. Но Инна решила, как всегда, не отступать, она глубоко вздохнула, плюхнулась вниз лицом и поплыла, рассекая волны руками. Взметнувшиеся брызги блеснули драгоценными кристаллами в воздухе и возвратились вниз в родную стихию звенящими осколками радужного стекла.