И тут Дракон взбесился. В глазах потемнело от злости.

Натаниэль резко перевернулся, подмяв под себя Аннабель, и грубо вошёл в неё. Она попыталась высвободиться, что-то сказать, однако он залепил рот поцелуем и буквально вмял в простыни. Её губы пахли силийской помадой. Где-то на краю воспалённого сознания мелькнула мысль, что делает ей больно, но тотчас угасла. Дракон взял верх над ним и его разумом.

Та, чья кожа нежнее, ноги длиннее, а ясные серые глаза, словно наполненные теплом, была далеко. От неё исходил тёплый обволакивающий аромат розмарина и бергамота. Но вместо него ноздри щекотал удушливый сандал и ахмантус. Дракон с отвращением фыркнул. Он желал дорогого вина́, а вместо этого ему подсунули дешёвое пойло.

Пламя растекалось по венам, а на смуглой коже проступил отчетливый рисунок черной чешуи. Океан больше не шумел, нет. Вместо него слышался гул барабанов — ритмичный, пугающий, подобный боевому кличу. Он взывал к чему-то первобытному, древнему. Тому, что древнее первых цивилизаций. Шум нарастал, взгляд застилала мутная кровавая пелена.

Он всё-таки сорвался в бездну. Острое, болезненное удовольствие почти вышибло из него дух. Тяжело дыша, Натаниэль уткнулся влажным лбом в плечо Аннабель и несколько долгих секунд прислушивался к собственным ощущениям. Недовольно ворча, Дракон складывал крылья, уползая в глубину подсознания вслед за кровавым туманом.

Тишина оглушала, и Дрейк вдруг осознал, что даже не заметил, как артефакт перестал напевать глупую мелодию. Аннабель тихонько зашевелилась под ним, и мужчина перекатился на спину.

— Что с тобой? — прошептала леди Блекхарт. Голос дрожал от непонимания и едва сдерживаемых слёз.

«Жива», — равнодушно подумал Натаниэль и невольно удивился своему безразличию. Он надеялся, что разрядка принесёт облегчение, но этого не случилось. Натаниэль чувствовал себя обманутым и разозлился, сам не понимая на кого. Не глядя на женщину рядом, встал с кровати и принялся одеваться. Слов, как и желания объясниться, не было. Однако искренность всегда лучше хмурого молчания.

— Дракон проснулся, — скупо проговорил Натаниэль, застёгивая манжеты.

Когда он повернулся к Аннабель, то первое, что увидел, — лиловые синяки на её шее и плечах. Они расплывались уродливыми пятнами по белой коже. Губы распухли от поцелуев, а в зелёных глазах стояли слёзы.

Натаниэля охватили стыд и жалость. Чувствуя ненависть к себе и своему происхождению, он тихонько присел на краешек кровати и нежно погладил по щеке леди Блекхарт.

— Прости меня, пожалуйста, — с искренним раскаяньем прошептал и осторожно притянул женщину к себе. — Я не хотел, чтобы так получилось.

Она не сопротивлялась. Уткнувшись лицом в его грудь, заплакала, как маленький ребёнок. Натаниэль стиснул челюсти с такой силой, что они заныли. Сволочь! Он просто редкостная сволочь, и этому нет никакого оправдания.

Натаниэль безотчётно гладил женщину по плечам, прижавшись щекой к её макушке, и мерно раскачивался из стороны в сторону.

— Что теперь с нами будет? — Аннабель больше не плакала. Немигающий взгляд слепо смотрел куда-то перед собой.

В спальне сделалось душно и неуютно. Воздух словно превратился в кисель, и каждый вдох становился невыносимо тяжёлым. Натаниэль с горечью осознал: Дракон не даст ему быть с той, кого он любит. Разве что он, Дрейк, найдёт способа запрятать его обратно.

— Не знаю. Боюсь, нам придется расстаться.

— Неужели это всё из-за твоей новой подопечной, Натаниэль? — горестно спросила Аннабель, цепляясь тонкими пальцами за шелковую ткань его сорочки. Помолчав, едва слышно добавила: — Не бросай меня! Даже если у тебя практически ничего ко мне не осталось, я люблю тебя.