— Что значит «должна»? — спросила она.

Отец не смотрел на неё. Он уставился на буфет, будто резные дверцы были крайне важным собеседником и могли подсказать ответ. Нарцисса знала этот взгляд: отец всегда смотрел так, когда дело касалось важного, но неприятного разговора.

— Что значит «должна»? — с нажимом повторила Нарцисса.

— Вчера приезжал барон де Виньи и просил твоей руки, — заёрзав на стуле, ответил господин Ливингстон. — Я сказал, что поговорю с тобой о его предложении.

— Но ты уже всё решил, верно? За меня.

Отец молчал.

Нарцисса презрительно усмехнулась.

— Разумеется, ты учёл тот факт, что у барона де Виньи пропадают жёны, да? — она тряхнула головой и облокотилась на кухонный стол. — Ты же знаешь, как сложилась судьба у бедной Аделин, верно?

— Аделин подхватила грудную лихорадку и скончалась. В этом нет ничего предосудительного.

— Это барон так сказал?

— Послушай, к чему все эти истерики? — вскинулся отец и впервые за встречу посмотрел на Нарциссу. — Де Виньи прекрасная партия для тебя. Он красив, богат, а, главное, приближен ко двору Её Величества королевы Виттории.

Нарцисса с горечью понимала, что отец даже не желал её слушать. Всё, чего он хотел, — избавиться от обузы, которая напоминала ему об ошибках прошлого.

— Я больше года не получала известий от Аделин. А потом сообщили, что она внезапно заболела. Аделин мне снилась, понимаешь? — продолжала Нарцисса. — Она приходила ко мне так, как до этого являлись и тётя Агата, и бабушка, и дядя Маркус. Предупреждала, чтобы я держалась подальше от барона де Виньи.

— Глупости всё это. Всем снятся покойники и рассказывают какие-то небылицы. Так что с того? Вот что? Верить в предрассудки? Значит, так, — Матиасс поднялся со стула и поджал губы, давая понять, что не потерпит никаких возражений, — я даю согласие на брак с де Виньи. Ты или делаешь так, как я говорю, или больше не жди от меня никакой помощи. Можешь забыть, что у тебя есть отец.

Нарцисса горько рассмеялась, хотя в тот момент больше всего ей хотелось плакать. Внутри заскребло болезненное чувство безнадёжности. Отца не волновала судьба дочери. Ему был интересен статус жениха. Такой брак мог принести господину Ливингстону продвижение по службе.

— А был ли у меня отец? Знаешь, что самое прекрасное в этом чудовищном положении? Когда ты придёшь просить у меня помощи, я имею право без зазрения совести отказать тебе, — сдерживая дрожь гнева и обиды, она указала на дверь. — Уходи. Я не желаю общаться с тобой.

С видом оскорблённого достоинства господин Ливингстон покинул квартиру.

После его ухода Нарцисса обессиленно опустилась на стул и заплакала. Да, её отец далек от образа идеального родителя. На многое она закрывала глаза и прощала недостойное поведение, но только сейчас всей сущностью осознала — у неё никогда не было отца. Отцы не бросают своих дочерей, что бы ни случилось. И уж тем более не отправляют на верную гибель.

Разглядывая своё измождённое лицо в зеркале уборной, Нарцисса внезапно почувствовала, что наконец-то получила необходимую передышку. Страх перед неизвестностью не исчез, но сделал пару шагов назад.

Лорд Валлори не казался чудовищем, как о нём рассказывали соседские кумушки. Разве что необычные глаза, ярко-синие, будто яманские сапфиры, со змеиными вертикальными зрачками, выдавали драконью кровь. По позвоночнику пробежал липкий холодок, когда Нарцисса вспомнила его взгляд. Тело помнило прикосновения к коже. Лёгкие, невесомые, заставляющие сердце трепетать пойманной птицей. Охваченная смятением и страхом, она даже не пыталась протестовать, пока Натаниэль разглядывал её, как коллекционер, получивший редкий экземпляр. Недаром до каторги он занимал пост министра магической безопасности. При желании Дрейк мог вытянуть из неё всё, что угодно. Она сама выложила бы ему и про шпильку с кристаллом, и про истинные мотивы де Виньи.