— Мне кажется, нам нужно поговорить, — строго сообщил Сейнтьерри, теряя всякую язвительность. У меня ни желания, ни сил разговаривать с ним не было. Я просто хочу остаться наедине с самой собой и со своим обедом. — Я признаю, в прошлом у нас было взаимное недопонимание, но сейчас пора выйти на новый уровень отношений. Давай разберемся, решим все недоразумения и оставим их в прошлом.

— Твой обед остывает, — напомнила я, чувствуя легкое головокружение. А у меня сегодня еще три занятия!

— Плевать на обед! Я даже просрочку ел, когда прижимало! — прикрикнул Сейнтьерри и сам себя одернул. Отрезвив эмоции, он подошел практически вплотную ко мне. — Сере-на!

Как раз между слогами «ре» и «на» я наступила ему каблуком на ногу и вжала его в пол. Смачно, со вкусом я давила каблуком его ногу, пристально смотря в его зеленые-зеленые, словно драгоценный камень, глаза. Я смотрела в его глаза, он смотрел в мои, а я в его, а он в мои. Он случаем не был мазохистом, раз пытался наладить со мной контакт. Одно только предательство, совершенное им еще до принуждения участвовать в эксперименте с темным миром, стоило ненависти длиною в целую жизнь.

— Перемирие? — спросила я, буквально выдохнув вопрос ему в губы. — Ты не заслужил. Ты заслужил кое-что более приземленное… и болезненное.

— Не так уж сильно я виноват перед тобой, — с натугой выдавил из себя Сейнтьерри, попытавшийся вырвать ногу из-под моего каблука. — Ты тоже, кстати,.. не святая. Я все прощу!

Ах, он простит! Простит? Меня? Какая невероятная удача! Я прямо счастлива, что он меня простит! Только осталось определить, чем же я так провинилась перед ним? Перед ним! Я! Провинилась! Это даже звучало смешно и не выдерживало никакой критики! Да даже жалобы Шеррита-старшего (тоже старосты группы, на минуточку) о сексуальных домогательствах на протяжении нескольких лет звучали с большей правдоподобностью!

Я улыбнулась, подняла ногу и, увидев на мученическом лице выражение облегчения, долбанула каблуком по ноге еще раз. Сейнтьерри охнул, но промолчал. О, он заслуживал смерти за свои слова, и даже замена памяти не извиняла его. Если бы ректор Талмвир не поработал с его воспоминаниями, сейчас у меня не было бы даже этой жалкой пародии на жизнь.

— Приятного аппетита, инструктор, — ласково пожелала я, отступая на шаг назад. Улыбка сияла на моем лице, привлекая повышенное внимание к алой помаде на губах. — Выход там.

— Серена, — вздохнул Сейнтьерри и только хотел что-то сказать, как я остановила его ледяным взглядом. — Я надеюсь, мы сможем…

— Не сможем. Есть только одно «мы», на которое я вынуждена согласиться. Мы вместе преподаем боевую проклятологию. Других «мы» больше никогда не будет.

Идея озарила меня: а может быть ректор Талмвир не просто так принял на работу Ренарда Сейнтьерри? Не только для того, чтобы я его простила? Ведь прощение ему для чего-то нужно? Но что тогда ректор Талмвир пообещал ему взамен за успешное получение моих прощения и хорошего отношения? Или Сейнтьерри было достаточно, что его вытащили с границы, где он «в западне»? Он так искренне жаловался на тяготы гарнизонной жизни! Вот про просрочку на обеденном столе рассказал!

— Если продолжишь здесь стоять, то снова будешь есть просрочку, — хмыкнула я. — Выходи, мне зал запереть нужно. И я тоже хочу пообедать.

Я довела Сейнтьерри до выхода из подземелья и, позволив выйти ему первым, заперла за ним дверь. Его возмущения по ту сторону я уже не слышала. Ну и что, что оно хотел проводить меня в столовую? Обойдется. Я и без созерцания его р… лица приятно проведу обеденное время в комнате отдыха. Поем и полежу на тахте. Следующее занятие у меня лекционное, и к нему я готова. Люблю читать лекции у первокурсников — не нужно следить, чтобы они нечаянно не убились и не убили того кто рядом.