Палочку я у Дуни отобрал, но она тут же отправилась за новой.

- У вас, кстати, есть стиральная машина-автомат?

Настя отрицательно покачала головой:

- Только полуавтомат, советский ещё, мама в нём мои пелёнки стирала.

- Я завтра куплю.

- Купи.

- Ты больше не отказываешься от подарков?

- Нет, но и не прошу. И потому ничем за них не расплачиваюсь.

- Насть, зачем ты так? Я от чистого сердца...

- Во избежание иллюзий, Яр.

- Хорошо. Я делаю это для Дуни.

9. Глава 9. Паша

Настя

В воскресенье мы всей семьёй (то есть, тремя поколениями одиноких женщин) с утра направились в церковь. Мама настаивала на религиозном воспитании Дуни, утверждая, что одно это и способно спасти её от печальной участи. Такой, как у меня - она не произносила это вслух, но оно читалось между строк.

А я не возражала. Не считаю себя истовой христианкой, но и сопротивления не чувствую. Надо - значит, надо. Бабушке виднее. Она, хоть и не во всём является образцом христианской добродетели, но жизнь прожила достойно, благочестиво, и проявила недюжинное милосердие ко мне, когда я явилась к ней с разбитым сердцем и непраздная*.

А сразу по возвращении домой я переоделась и отправилась к Корабельцевым. Так мы договорились с Пашиным папой, что я позанимаюсь с мальчиком индивидуально, разберём ошибки в проверочном диктанте, наметим пути исправления ситуации. Я не подписывалась ни на какое репетиторство, просто хотела помочь ребёнку, для которого любой перевод в новое учебное заведение - это стресс, а уж такая резкая смена среды, как произошла у Паши - двойной или даже тройной стресс. Сельские мальчишки действительно недолюбливают чужаков из города. Потому что сами комплексуют из-за своей деревенскости, а как известно, яростнее всех лает испуганная собака. Оставалось надеяться, что Паша уже достаточно взрослый (целых пятнадцать лет), чтобы пережить это испытание и стать сильнее.

Дом у Корабельцевых был просто загляденье. Высокий, двухэтажный, облицованный дорогим белым и розовым кирпичом. На участке - ландшафтный дизайн в полный рост. Я не обходила дом кругом, но краем глаза успела заметить нечто вроде сада камней и даже фонтана.

Внутри тоже всё было сказочно красиво. Отделанная деревом прихожая, паркет, фигурные кованые перила у лестницы наверх... Всё это, наверное, придавило бы меня своей роскошью... если бы не жизненный опыт. Я видела достаточно семей, бедных и зажиточных, и точно знала, что богатство не приносит счастья. А иногда даже наоборот. Вот, например, Паша: его отец живёт в Николаевском, а мама - где-то в городе. И она настолько занята чем-то, что сдала сына отцу. Ну, или не справляется с ним. И всё это отнюдь не весело.

Владимир Геннадьевич встретили меня у калитки, а Паша ждал в гостиной. Первый был приветлив и даже улыбнулся, а второй - хмур и смотрел исподлобья.

- Выпьете чаю? - дружелюбно предложил Корабельцев-старший.

- Нет, спасибо, я только что из-за стола. Где мы будем заниматься? - нарочно обратилась к Паше, чтобы хоть немного растормошить его.

- Там, - коротко бросил он, указан направление пальцем.

- Я подумал, в моём кабинете вам будет удобно, - словно извиняясь, пробормотал Владимир Геннадьевич. - Там большой широкий стол.

- Благодарю, вполне удобно, - откликнулась я. - Но можно было и на кухне...

Паша как-то недобро усмехнулся.

- Что такое?

- На кухне нет стола, это же барский дом. Стол - в столовой.

- Паша..! - одёрнул сына отец. - Ну что за выражения? Чем тебе мой дом не угодил?

- Да я вообще молчу...

- Простите, Анастасия Сергеевна, он нервничает с утра из-за этого занятия... - сказал мне Корабельцев-старший, задержав перед дверью в кабинет. - Точнее, со вчерашнего дня...