Но меня все равно опаляет от его похоти.

Задыхаюсь. Шевельнуться не могу.

Айдаров обводит пальцами мои соски. Словно играет моим телом. Изучает добычу, прежде чем наброситься и утолить голод.

Он подается ближе. Плотнее.

Его возбуждение теперь ощущается настолько остро, что меня бросает в холод, окунает в студеную воду от этого порочного соприкосновения.

Он прижимается ко мне. Слишком тесно. Делает мощное движение, будто вновь показывает всю силу своего возбуждения.

А у меня воздух выбивается из легких. Совсем. Напрочь.

— Не зажимайся так, — хрипло выдает Айдаров. — Хуже будет.

Продолжает меня всю облапывать. Грудь, живот, бедра. Кажется, теперь на моем теле нет ни единого места, по которому бы не прошлись его раскаленные ладони.

— Сказал же, — цедит он мрачно. — Расслабься.

И трогает меня. Там. Пальцами оглаживает.

А я не понимаю, как тут не зажиматься. Даже если бы я пробовала, то ничего бы не вышло. Оно все само собой получается.

Тело бунтует. Отказывается его принять.

Ум отключается от паники.

Может и разумнее сделать, как он требует. Постараться как-то расслабиться, подчиниться. Но я не могу.

Вся немею.

— Блядь.

Он злится.

Смотрит на меня. Долго, пристально. Так, что сердце совсем сходит с ума, заходясь в бешеном ритме.

Его ладонь обхватывает мое лицо. За подбородок.

Кажется, он собирается что-то сказать…

И у меня от одного его взгляда все внутри обрывается.

Но тут раздается какой-то звук. От сковавшего меня волнения даже не сразу понимаю, что именно слышится неподалеку.

Телефон.

Да, точно.

Звонок мобильного.

Айдаров опять отпускает грязное ругательство. А в следующую секунду он резко отпускает меня. Рывком поднимается с постели.

Тут же поднимаюсь. Сворачиваюсь в клубок, подтягивая ноги к груди, натягиваю простыню, оборачиваюсь, как получается.

Айдаров идет в сторону кресла. Подхватывает пиджак. Хлопает по карману, достает оттуда телефон.

Он останавливается боком ко мне. Бросает недобрый взгляд.

Не нравится ему, что я прикрылась. Кажется, так, да. Но я лишь сильнее оборачиваюсь в простыню. Наблюдаю за ним.

Айдаров смотрит на экран. Мрачнеет еще сильнее.

— Да, — говорит, принимая звонок.

Пауза.

— Завтра, — выдает он коротко.

Опять тишина.

Ему что-то говорят, но мне не слышно, что именно.

— Да, я понял, Джамал, — наконец, цедит он сквозь зубы. — Тогда время нельзя терять.

Айдаров смотрит на меня. Буквально испепеляет.

— Сколько осталось? — спрашивает.

Очередная пауза.

И я ушам своим не верю, когда слышу:

— Выезжаю.

Он что, действительно это сказал? Он уедет?

Мои губы нервно дергаются. Видимо, Айдаров принимает эту судорогу за некое подобие улыбки. Потому что стоит ему отбросить телефон на кресло, как он подступает ко мне. Останавливается перед кроватью.

— Чему так радуешься, дорогая? — оскаливается.

Сдирает с меня простынь настолько резко, что ткань потрескивает. Он отшвыривает все прочь. Хватает меня за плечо, прижимает к себе.

Его пальцы вплетаются в мои волосы, тянут, заставляя запрокинуть голову назад.

— Да, — выдает как-то раздраженно. — Дорогая. Ты мне охренеть как дорого обошлась. И до сих пор продолжаю платить по счетам.

А можно было меня просто не искать. Отпустить.

Разумеется, молчу. Не смею ничего вымолвить.

— Сучка неблагодарная, — его рот растягивается в угрожающей ухмылке. — Ну давай, дальше улыбайся. Я еще сильнее аппетит нагуляю. Ты подо мной до утра будешь. Не пожалею.

Он разжимает захват, от чего буквально стекаю обратно на постель. Судорожно стараюсь прикрыться. Но вряд ли можно прикрыться от такого прожигающего одержимого взгляда.