Его пальцы продолжали поглаживать мою кожу, приближаясь к губам. Взгляд был так нежен, что у меня заныло в груди. Эйден почти всегда был максимально сдержан, иногда казалось, что он вообще не способен на сочувствие. Хотя сегодня я изменила свое мнение. Но тоска по дому, страх за свою жизнь и отчаянное непонимание, что меня ждет, за короткую неделю истощили мой моральный запас. И сейчас мне очень хотелось нежности. Пусть и фальшивой. Я потянулась к Морту, кладя руки на его грудь. Успела заметить огонек удовлетворения в глазах. Он не стал медлить и накрыл мои губы своими. Покрывало успело соскользнуть с моей груди, когда он прижал меня к себе, бережно обнимая за спину.

Он целовал меня нежно, боясь спугнуть, но я, дорвавшись до ласки, дала понять, что можно не осторожничать. Его движения тут же изменились. Одна рука заскользила по спине вниз, вторая начала сильнее вжимать меня в его грудь. Губы сильнее приникли к моим, он начал покусывать мои губы. На меня нахлынуло еще не до конца забытое утреннее возбуждение. Я обхватила Морта руками, пальцами впиваясь в его волосы. Он на секунду прервал поцелуй, довольно усмехнулся и вновь впился в меня, на этот раз подключая язык.

Не знаю, как долго длилось бы это безумие, и как далеко он посмел бы зайти, но из потока страсти нас выдернул тихий, кипящий от злости голос.

– Янг, я тебя урою!

Морт обернулся, а я поскорее натянула покрывало повыше и выглянула из-за его плеча. Эйден стоял в дверях, бледный, как бумага. Я отползла подальше в изголовье кровати в попытке спрятаться. Даже представить не могла его в такой ярости. И главное, было бы из-за чего. Вряд ли он внезапно приревновал меня к другу. Если только… Приревновал Морта? Это предположение показалось мне ещё нелепей. Испугался, что я выдала себя? Но тогда он накинулся бы на меня.

Пока я мучилась догадками, Морт поднялся, очень осторожно двигаясь к Эйдену. Тот же одним прыжком рванул к нему навстречу, схватил за грудки и швырнул в стену. Дальнейшее я не видела из-за ширмы, но слишком хорошо всё слышала. И от этого было только страшнее.

Сдавленный вопль, кажется, это был Морт. Грохот тела о деревянную панель, ругательства, ругательства и снова ругательства на два голоса. Тяжёлое дыхание и сдавленный шёпот.

– Остановись, Эйд. Ты же её убьешь!

– Сперва я убью тебя. – Голос Эйдена окатил меня ледяной волной ужаса. Вроде бы всё тот же безразличный тон, но к нему примешивались злобные и какие-то довольные нотки. Словно его неимоверно радовала мысль об убийстве.

– Дыши, Эйд, дыши! – Морт говорил все тише, но внезапно у дальней стены опять начался шум, который прервался звуком удара и выкриком Морта. – Дыши, тьма тебя задери! На меня смотри, ублюдок!

Я начала привставать. Эйду нужна помощь, хоть я вряд ли смогу помочь, но я не могла оставаться в стороне. Руки тряслись, пока я поднималась. Кровать скрипнула, и властный окрик Морта заставил меня замереть.

– Линн, не двигайся!

Я осталась стоять в шаге от ширмы, сжимая покрывало, будто оно может спасти меня от того, что сейчас происходило за тонкой деревянной перегородкой.

– Морт… – Голос Эйдена теперь был едва различим. Я перестала дышать от напряжения. – Держи меня…

– Держу, Эйд, держу. Сука!

Снова звук удара, а за ним сдавленный выдох и тот же жуткий голос.

– Как ты хочешь умереть на этот раз?

Да что там происходит?

– Сегодня ты, тварь… меня… уже… убивал!

По комнате как и утром пронеслась волна энергии. Я в последний момент удержала ширму от падения, замирая от ужаса, переступила с ноги на ногу, готовясь бежать в случае чего. Но всё уже закончилось. Я слышала только тяжёлое дыхание, затем шорох и почти неслышный шёпот Эйдена.