– Теперь можешь раздеться.

– Что, прости?

– Штаны можешь не снимать. Но твоя… футболка мешает. Мне нужно больше пространства на коже.

Я забрала волосы в высоченный конский хвост, чтобы они как можно меньше мешали Эйду, но снимать футболку не торопилась.

– Жду, когда ты отвернешься.

Кажется, он умеет еще и глаза закатывать.

Я прикрылась покрывалом и легла на кровать лицом вниз. Эйд сидел рядом, растирая руки.

– Скажи, как будешь готова.

Я поняла, что отступать уже поздно и промычала “давай” в подушку.

Горячие пальцы легли мне на шею, и я дернулась.

– Тише. – Он говорил размеренным шепотом и успокаивающе провел пальцем по татуировке. – Будет чувствоваться вот так, только медленнее и больнее. Не задерживай дыхание. Можешь кричать, а если станет невыносимо скажи, я остановлюсь.

А потом меня коснулся огонь. Это было не просто больно. Это было втрое больнее всего, что я когда-либо испытывала. Я орала до хрипа, сотню раз умоляла Эйдена остановиться, но он только делал небольшую паузу, охлаждая горящую кожу потоком холодного воздуха, а потом продолжал. Мне казалось, что если бы он просто решил срезать с меня кожу, было бы не так страшно. Его вторая рука давила мне на плечо, не давая дернуться. Иногда при моих криках его пальцы слишком сильно впивались в меня, но я старалась отвлечься на это ощущение чтобы хоть как-то ослабить кипящую лаву на шее.

Когда все закончилось, он наложил охлаждающую повязку и погладил меня по волосам. У меня к тому времени не осталось сил на крики, и я только плакала, вцепившись зубами в подушку. Эйд сполз на пол и начал гладить меня по спине. Покрывало давно сползло куда-то к ногам, но мне было плевать на такую мелочь.

– Прости. Ты же сама понимаешь, это вопрос выживания. Мы не можем рисковать.

Я повернула к нему зареванное лицо. Эйд выглядел еще хуже, чем в день нашего знакомства. Лицо посерело, спутанные волосы мокры насквозь от пота, под глазами фиолетовые синяки не хуже тех, что были у Морта. Сам дышит так же тяжело, как и я.

– П… паршиво выглядишь. – Я постаралась улыбнуться. Участок кожи под повязкой продолжал пульсировать, но это было ничто.

– Полагаю.

Он пошарил рукой под кроватью и выудил бутылку. Запрокинул голову и сделал несколько глотков.

– Будешь?

– Угу.

Я приподнялась на локте. Пока пыталась совладать одновременно со сползающим покрывалом и бутылкой, в дверь постучали.

– Темный Мессия, честным людям дадут спокойно выпить?

Эйд тяжело поднялся и подошел к двери. На пороге стоял Морт.

– Ты уже соскучился по мне? Вас совсем не слышно снаружи, опять спрятались за стеной? И чем же вы занимаетесь?

– Морт, чего тебе?

– Кастелянша за тобой послала.

– Не ври.

– Зря не веришь. Я ее спросил по поводу новой кушетки для твоей помощницы. Она сказала тебе лично подойти. Кажется, тебе выговор грозит за уничтожение имущества.

– Это произошло из-за тебя.

– Да знаю я. Я все возмещу. Так чем вы занимаетесь? Пьете? Эйд, от тебя тащит алкоголем.

– Скройся.

– Ну уж нет. Кастелянша была настроена очень серьезно. Так что двигай. А я пока присмотрю за Линн. Эй, Линн, ты же не против?

Я не видела его из-за ширмы, скрывающей кровать от остальной комнаты, а значит и он меня не видел, но я помахала ему рукой. После сеанса боли совсем бы не помешала капелька хорошего настроения.

Эйд хлопнул дверью и подошел ко мне.

– Мне правда надо пойти. Побудешь одна пока.

– А может он посидеть со мной, пока ты не вернешься?

– Линн, это ужасная идея. Ты сейчас не можешь трезво мыслить.

– Эйд, мне очень больно. Ты не представляешь, как мне больно. И я меньше всего сейчас хочу оставаться наедине с этой болью.