Я поменялся с ним местами, пока он стоял в саду, переживая одновременно счастье, страх и сомнение. Он даже понять ничего не успел, не говоря уже о том, чтобы попытаться сопротивляться. Я дождался, когда наверху всё стихнет, и поднялся в спальню. Она спала так крепко, что не почувствовала, как я несильно сжал её шею. Под пальцами в жилах стучала кровь, так и тянуло сжать до хруста и выпустить Эйдена. А потом наслаждаться его страданиями. Но свобода была дороже. Теперь я ни за что не позволю меня подавить.

В Столицу я дошёл за три дня. По пути понял, что главный минус постоянного бодрствования в том, что тело нуждалось в отдыхе и пище. Но я предусмотрительно прихватил из дома сбережения Эйдена. В том числе и для того, чтобы ещё немного насолить девчонке. Когда в ближайшем трактире я выложил сразу десяток золотых, хозяин заискивающе посмотрел на меня, и сам побежал показывать мою комнату, повторяя, что я могу остаться на две недели, а если мне что-то понадобится, мне нужно лишь сказать ему. Первые сутки я проспал – силы восстанавливались слишком медленно. Раньше мне не приходилось задумываться о таких мелочах, но я подумал, что в дальнейшем стоит быть аккуратнее. Неизвестно, как физическое состояние может сказаться на удерживании Эйдена взаперти. А мне не хотелось, чтобы он вернулся в самое неподходящее время. Я только вырвался на свободу и жаждал ощутить её в полной мере.

Столица была огромна. Весь день я ходил по широким улицам богатого района, ловя на себе взгляды девушек – кажется, охотиться здесь мне будет проще, чем я думал. Но для начала стоило получше изучить мои новые охотничьи угодья. Главной проблемой мне виделось большое количество стражи, которая патрулировала район. В квартале, где располагался мой трактир, их было в разы меньше. Ничего, теперь у меня было полно времени, чтобы не спеша осмотреться и подготовиться.

Но возможность как следует развлечься выпала мне уже следующей ночью. Я возвращался к трактиру короткой дорогой – через какие-то тёмные, узкие и воняющие отбросами закоулки, когда сзади раздались шаги.

– Эй, приятель, не подкинешь деньжат? – сиплый голос явно немолодого пропойцы.

Я обернулся. В тусклом отсвете окна соседнего дома увидел высокого, выше меня, мужчину. Тот стоял, улыбаясь щербатым ртом, потом сделал небрежный жест и в руке сверкнула сталь.

– Я вижу, у тебя денег полно, а вот ума не очень, раз шляешься здесь по ночам.

Он двинулся ко мне, а у меня радостно забилось сердце. Как славно! Моя первая жертва сама идёт ко мне в руки. Тем более, в таком месте, где если даже кто-то и услышит крики боли, ни за что не высунет носа наружу.

Я легко скользнул в сторону, пропуская несчастного чуть вперёд, стальной хваткой вцепился ему в руку, заставляя нож с глухим звоном упасть на камни, и схватил его за горло, припечатывая к стене. В темноте было плохо видно, но в его глазах было столько удивления, смешанного с болью, что мне и присматриваться не пришлось. Его хрип быстро оборвался, когда я сжал пальцы, ломая ему шею. Жаль только, что сил было недостаточно, чтобы мои пальцы пропороли его кожу – очень уж хотелось ощутить тёплую кровь на своих руках. Но для первого раза было достаточно. Я отпустил руку, и тело кулем свалилось мне под ноги. Пнул я его больше для собственного удовольствия, чем для проверки – можно было не сомневаться, что он больше никогда не поднимется. Я подобрал упавший нож, сунул за пояс и продолжил путь в трактир. Мне определённо начинала нравиться такая жизнь.