Несмотря на яркий день за окном, в лавке царил сумрак. Алисия Янг тратила немало сил, чтобы поддерживать нужную температуру и уровень света – многие зелья не переносили тепло, некоторые могли испортиться от яркого света, а маленькая кладовка, где можно было хранить особо чувствительные смеси и без того была забита до отказа травами, ингредиентами и всевозможным инструментом, которые младший Янг использовал для создания зелий и порошков.

Тоненько звякнул колокольчик, и Мортимер недовольно вздохнул. Стоило старшей сестре, которая обычно стояла за прилавком, отлучиться, обязательно кто-то приходил, отрывая его от процесса. И ладно это была бы одна из юных красоток, которые любили заглядывать в алхимическую лавку по какому-то надуманному поводу: чаще всего они просили сделать им отвар на заказ, а когда он уточнял, какое же именно они хотят, почти все краснели и называли любовное зелье. Морт любил этих дурочек. Они были наивны, доверчивы и чаще всего хороши собой, а ему после Академии слишком уж не хватало женского внимания.

Алисия строго следила за тем, чтобы младший брат не валял дурака и не отлынивал от работы: в будущем именно ему предстояло стать хозяином семейной аптечной лавки, и Алисия переживала, что Мортимер просто не удержит дело на плаву. Она пару раз пыталась серьёзно поговорить с братом, но он отмахивался и задавал один и тот же вопрос:

– Почему ты сама не хочешь вести дела?

Алисия вздыхала и говорила, что в семействе Янгов, как и во всей Империи давно заведено, что главным наследником становится сын. Даже если он сам непутёвый донельзя, и у него есть три старшие рассудительные и ответственные сестры.

На этот раз на пороге оказалась седовласая старушенция, сгорбленная и скрюченная так, будто кто-то жестокий завязал её в узелок, да так и оставил. Мортимер распустил рукава рубашки, скрывая татуировки на руках – Алисия всегда ворчала, когда он отпугивал своим видом посетителей. На что Морт неизменно огрызался, что его дело – варить зелья в скрытой от глаз посетителей второй комнате. А этим он может заниматься хоть голым. Но всё же сдался под давлением сестры и вытащил из ушей и брови весь пирсинг, сменил причёску на более приличествующую будущему владельцу семейного дела, и стал чаще надевать рубашки с длинным рукавом.

Морт бросил взгляд на своё отражение в стеклянной дверце шкафчика, недовольно цокнул языком и вышел к прилавку.

– Доброго дня, мадам. Что вас интересует?

Старушке пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Да вот, хотела узнать, что за негодяй продал моей Илоне плохой отвар, что она теперь каждый день сюда бегает и всё никак не может вернуть деньги?

Старушенция вытащила руку из-под плаща, в ней оказалась зажата крепкая сучковатая палка. Мортимер нахмурился. Ещё никто его не обвинял его зелья в плохом качестве. Наоборот, стоило кому-то сделать здесь покупку, в другие лавки он больше не возвращался.

– Прошу прощения, мадам, но мне кажется, вы ошибаетесь.

– Как же, ошибаюсь! Почему тогда Илонка каждый день здесь околачивается?

Мортимер нахмурился. Имя показалось ему знакомым, но он никак не мог вспомнить… колокольчик снова звякнул и в лавку ворвалась худенькая черноволосая девушка, резко замерла на пороге, когда старушка обернулась на звук.

– Бабуля? Что ты здесь делаешь?

Мортимер хмыкнул. Так вот что за Илона. Девчонка, слишком молодая, чтобы он обратил на неё внимания, и упорно этого внимания добивающаяся. Каждый день она битый час слонялась по лавке, рассматривая пузырьки всевозможных форм, пытаясь прочитать мудрёные названия, и краснея всякий раз, когда Мортимер выглядывал в торговый зал по какому-то делу. Ничего в итоге не покупала, чем сильно раздражала Алисию. Но гонять мелкую она не решалась – мало ли чья дочь окажется. А портить репутацию из-за одной влюблённой дурочки было неразумно.