Долив кипятка в остатки уже остывшего чая, я, распечатав йогурт и упаковку печенья, села завтракать. Конечно, надо было приготовить и съесть что-то более питательное и полезное, но удержаться я не могла. Это было очень вкусно, тут просто пир для моей внутренней сластены, которую я давно лишала всяких радостей, не позволяя покупать себе сладости. Закончив с чаем, почистила мандаринку и с удовольствием положила в рот дольку. Едва не застонав от наслаждения. Даже больное горло не смогло испортить удовольствия. Каждая клеточка моего тела наслаждалась этим маленьким чудом, которое внезапно появилось в моей жизни. Сказка, ставшая явью, в отдельно взятой квартире.

Резкий звук вырвал меня из мира ароматов и вкусов, заставив вернуться в реальность. Все так же кутаясь в плед, поспешила в комнату за трубкой. На дисплее настойчиво светился незнакомый номер, вызывая лёгкую тревогу.

– Слушаю, – приняла вызов, прижимая трубку к уху.

– Дарья? – голос показался очень знакомым.

– Да.

– Это вас Бахтин беспокоит. Как ваше самочувствие?

– Н-нормально, – ответила, опешив и спотыкаясь в словах. Я готова была услышать кого угодно, но не своего несостоявшегося начальника.

– Замечательно. Тогда в четверг жду вас в ТЦ, найдем вам какую-нибудь работу.

– С-спасибо, – снова запнулась. Я так заикаться начну. Это точно со мной происходит? Такое разве бывает? Или это компенсация от вселенной за то, что я повисела на заборе в мороз? Может, где еще повисеть? А то мне еще пуховик надо на что-то купить и сапоги. – И за продукты тоже спасибо, – проговорила, опомнившись, Бахтин тихо рассмеялся в трубку.

– Это компенсация за увольнение. Меня замучает совесть, если в Новый год вы будете сидеть на голых макаронах. До встречи, Дарья, – и в трубке раздались гудки, а я оглушенная происходящим, так и стояла в неверии, пялясь на экран телефона. Хотелось себя ущипнуть, может, я просто сплю или брежу, или все вместе?

В четверг, все еще сомневаясь в правильности своего решения, я вытащила из шкафа осеннюю куртку и ботинки, окинув взглядом не по сезону легкую одежду, тяжело вздохнула и добавила к этому всему теплый вязаный свитер, шерстяные носки, и самые теплые из штанов, что имелись в моем скудном гардеробе. Надеюсь, не превращусь в ледышку, пока доберусь до торгового центра. Горло все еще болело, но температура не поднималась выше тридцати семи, в целом состояние несмертельное, уже жить можно.

Из дома я вышла с хорошим запасом времени, все еще терзаемая сомнениями, если бы не внезапная помощь Бахтина, я ни за что бы снова ни вошла в этот торговый центр и в его кабинет. Но глупо отказываться от протянутой руки и предложения о работе, когда у тебя за плечами лишь долги, а в кармане кот наплакал и мышь повесилась. Тут уже не до гордости. Хотя чего скрывать, стоило вспомнить его желание сделать из меня гнома, как снова возникало непреодолимое желание плюнуть ему в лицо, но уже с неким уважением. «Продажная ты душонка, Даша» – проворчала моя уязвленная гордость, на которую тут же злобно шикнул мой трезвый прагматизм. Кутаясь сильней в шарф, я ускорила шаг, ибо пальцы на ногах начали подмерзать, а еще на остановке неизвестно, сколько ждать придется. Снег хрустел под ногами, а нос щипало морозом.

Замерзнув, как свежий огурец в морозилке, в ожидании трамвая, я все же добралась до центра к началу рабочего дня, шмыгая носом, забежала в здание, снимая варежки и растирая ладони в попытке быстрее согреться. Подойдя к лифту, нажала на кнопку, переминаясь с ноги на ногу.