К моему удивлению, день прошел без запинки, без единой неприятности, что для меня сродни чуду наяву. Я давно привыкла, что везде «собираю» углы всеми конечностями, запинаюсь, падаю, опаздываю, проливаю кофе, ломаю ногти и «спасибо» если только их. А тут весь день и не одного ушиба, даже ни разу не стукнулась головой об открытую дверцу шкафа. Ангел-Хранитель, ты наконец-то вышел на работу? Или я чудом излечилась от неуклюжести? Этот факт идеального дня даже вызвал во мне некоторое напряжение. Ну не может же быть все настолько хорошо? Нет, конечно, может, но не со мной.

После обеда Бахтин вернулся хмурый, Аллочка порхала вокруг него, словно яркая надоедливая бабочка, и спустя двадцать минут после их возвращения из ресторана, он выдворил дылду из своего кабинета. Видимо, надоела. Но та не выглядела особо опечаленной и, подарив Бахтину воздушный поцелуй, скрылась за дверями.

– И чем такие пустоголовые девицы привлекают мужчин? – проворчала себе под нос, сортируя папки, думая, что меня никто не услышит.

– Тебе в красках рассказать чем? – внезапно раздался твердый голос Раисы Христофоровны, и я скривилась.

– Не надо, я поняла.

– То-то и оно. Также хочешь? – глупый вопрос, обеспеченной жизни все хотят, только быть в таком положении, как Аллочка я не хотела. Нет в ней искренности, обычная кукла, подстраивается, играет, угождает. И все ради чего? Больших денег? Подарков? Мальдив? Или какого-то статуса? Нет, мне подобное не подходит. Да и я не смогла бы так. Для меня ценна искренность, честность, чувства, откровенность, любовь, верность и все то, что давно не в моде. Я настоящая, неидеальная, не длинноногая, без красивых украшений и сумочек, но я не фальшивая.

– Я лучше поработаю, – коротко ответила, продолжая перебирать и нумеровать папки. Вступать в какой-то длинный разговор на эту тему не хотелось.

– Жизнь такая, Даша. Кто-то длинными ногами себе на кусок хлеба с икрой зарабатывает, а кто-то мозгами да собственным умом. Хотя –я,– задумчиво протянула Раиса Христофоровна, – найти и зацепить богатого мужика, тоже хоть какой-то ум надо иметь.

– Я не осуждаю. Это были просто мысли вслух. Само вырвалось.

– Такие мужчины, – Раиса Христофоровна повела головой в сторону двери Макара Даниловича, – выбирают красивую обертку, чтобы на фото в журналах и СМИ хорошо смотрелась, чтобы другим мужикам, не стыдно показать было, ну и для постели. Ты думаешь, он с ней по душам разговаривает, что ли? Отношение как к очередному галстуку, поносит, поносит, да новый галстук купит, а она очередной кошелек найдет.

– Как-то это все грустно.

– Да. Но все роли давно определены, и отчасти это даже честней, чем спустя двадцать лет брака по любви там, где казалось, все построено на чувствах и честности, тебя меняют на другую, более молодую и красивую, – и я подняла взгляд, неожиданно улавливая в глазах Раисы Христофоровны, тоску и боль.

– Я никогда об этом в таком ключе не думала, – отчего-то мне впервые захотелось обнять эту женщину.

– У тебя еще есть время о многом подумать, – и она быстро встала из-за стола, подхватила планер и направилась к двери.

***

Когда Дарья оставалась одна в приемной, да меня порой доносился ее тихий голос, напевающий незатейливые веселые песенки, она почти всегда что-то мурлыкала себе под нос, а если Раиса Христофоровна включала негромко с утра радио, то Дарья еще могла немного пританцовывать, распределяя папки по стеллажам. Удивительная девушка. В один из таких моментов я ее и застал.

– Дарья, вы никогда не унываете? – мои губы снова растянулись в улыбке.