Умирая от тоски и космической скуки, Стас просидел в этом клоповнике двое суток. Он терпел сколько мог. Листал старые журналы, пытался смотреть телевизор, вдыхая запах пыли и поднимавшегося с улицы бензинового смрада. Алла где-то пропадала целыми днями и возвращалась вместе с Радченко ближе к ночи. Вчера вечером Стас, измученный одиночеством, вышел прогуляться. И оказался…

Господи, как же назывался тот кабак? «Остров», кажется. Точно уже не вспомнишь. Играла музыка в стиле поп, а на сцене долговязая худая девица с острой лисьей мордочкой, лишенная даже малой капли сексапильности, высоко задирала костлявые ноги, похожие на ходули. Торчали острые ключицы, колени напоминали бильярдные шары, выточенные из желтой кости мамонта. Из одежды на танцовщице были прозрачные трусики, не прикрывавшие худосочный зад, и фиолетовый парик из нейлона.

Помнится, Стас, проглотивший пять порций водки с лимоном, пришел в восторг от этого жалкого зрелища. Он поманил стриптизершу пальцем, сунул ей в трусы десять баксов и послал вслед воздушный поцелуй. Деньгам девка обрадовалась, поцелуя не заметила.

И вот еще вопрос: как звали парня, который весь вечер шептал на ухо, что надо бы завалиться к чумовым девкам? Мол, они уже легли и просят. Он, Стас, слишком боялся венерических болезней и местных бандитов. И благоразумие взяло верх. Он позволил себе только два удовольствия: выпивку и ужин. Теперь эти удовольствия представлялись сомнительными. Водка оказалась самой паршивой, что можно было найти в Москве и ее окрестностях. А после ужина в желудке началось брожение, а затем тупая боль, которая не прошла до сих пор.

– Во время аварии погибло четверо случайных прохожих и два строителя, а также женщина с ребенком, оказавшаяся в месте падения башенного крана, – сказал мужчина из соседней комнаты. Голос его звучал ровно, он обволакивал, убаюкивал. – По утверждениям очевидцев, сильный порыв ветра сдвинул кран с направляющих. Тот накренился в сторону жилых домов. В этот момент из кабины выпал крановщик. Через несколько мгновений кран рухнул, зацепив стрелой шестиэтажный дом. Сейчас металлические конструкции крана убирают с проезжей части улицы. Крановщик, которого считали погибшим, не пострадал. Он лежал на куче песка. По предварительным данным, он был пьян…

Страшная мысль пронзила Стаса, будто к пятке поднесли оголенный провод, а электрический разряд прошел через плоть, шибанул в голову. Он подскочил на кровати, сунул руку под подушку. Пусто. Стас свалился на пол, встал на колени и начал шарить рукой под матрасом. На секунду перевел дух, вытащив большой бумажник бордового цвета с золотыми уголками. Дрожащими пальцами раскрыл его. И не смог поверить увиденному.

Господи, вот паспорт, вот две старые фотографии, вот бесполезный календарик на прошлый год. А где же кредитные карточки: Чейз, Фэст Кэпитал, ЮС Банк? Руки задрожали сильнее, Стас полез в другое отделение. Ничего – только разломленная надвое таблетка от изжоги. Потеряв надежду, он расстегнул «молнию» большого отделения: и здесь пусто. Ни одного доллара наличности. Если бы Стас не разучился плакать еще лет двадцать назад, он наверняка пролил бы пару скупых слезинок. Дорого же ему обошлась вчерашняя гулянка! А тот приятель, что предлагал отправиться к девочкам, запить и заторчать у них до утра… Тот гад все же добился своего: вытащил деньги и кредитки. И даже сунул бумажник на место.

Стас поднялся и, как был в одних трусах, чувствуя, что дрожь от рук перешла куда-то ниже, к коленкам, к стопам ног, – толкнул двухстворчатую дверь в соседнюю комнату. Так и есть: вчерашним вечером он оставил телевизор включенным.