На самом деле в банковскую ячейку ещё в пятницу сложил письменное распоряжение, что всё движимое и недвижимое имущество в случае моей смерти или при установке статуса пропавшего без вести передаётся в пользу Татьяны и Екатерины. Батя был гарантом моих слов, но вот сама Таня могла и не принять факт дарения от него! Поэтому я оставил документы.

Отдельно положил данные по операции, все свои заключения и выводы, со списками фамилий и доказательствами, которые имел на руках. С этими документами Михей знал, что делать.

Танечке я, конечно же, не стал говорить о дарственной, просто вскользь упомянул, что её журавлик теперь будет ключом и паролем. А уж сообразить перевести слово в числовой код она сможет.

Во вторник после обеда начал обзванивать всех своих: батя, Софья, Рёнька и Олень. Это было своего рода ритуалом. Никто не желал счастливого пути, не задавал ненужных вопросов, все разговаривали так, как будто командировка в горячие точки – это прогулка в ближайший магазин за хлебом.

- Батя, привет.

- Здравия желаю, товарищ майор.

- Завтра вылет. Ориентировочно неделя-две, на связи не будет, как всегда. Как вернусь – сразу отзвонюсь.

Я всегда в информации родным накидывал сроки командировки. Во-первых, не всегда мы точно знали, когда закончится задание, а во-вторых, должно быть пару дней на непредвиденные обстоятельства: ранение, госпиталь и валяние без сознания на больничной койке. Хоть мне до этого и везло, одно ранение в руку за все время службы, но правилу «один пишем, два в уме» следовал неукоснительно.

- Бать…

- Про девочек помню, — перебил, не давая даже до конца высказать мысль, — но давай так, чтоб мне не пришлось выполнять твоё поручение.

- Я постараюсь. Но сам знаешь, все под богом ходим.

- Ну тогда с богом!

- Бывай!

Отключившись, набираю Рёньку.

- Приветствую, большой брат! – голос у брата бодрый, но скорее очень бодрый, такой навязчиво весёлый.

- И тебе привет. Как оно, твоё ничего?

- Ничего в общем-то, — задумчиво протянул Игорь, напускная весёлость слетела с него как шелуха.

- Занят или прохлаждаешься?

- Прохлада нам только снится. Сорокет в тени, а я успокаиваю нервы под кондиционером с бокалом воды со льдом.

- Кто посмел покуситься на твои стальные нервы? И как: зубы не пообломал?

- Как же, — хмыкнул. – Сломает она. Скорее мои нервы сдадут.

Не то, чтобы мы привыкли секретничать или перекладывать свою головную боль друг на друга, всегда свои проблемы сначала решали сами, но чем-то действительно важным мы делились. Я вот звонил насчёт девчонок попросить, Игорь, видимо, собирался рассказать, кто такая Она. Я приготовился слушать.

- Дельфина же второго мне никак не дадут. Мы с Альфой вдвоём тоскуем без работы, даже тренировки без Омеги тяжело идут. Сам понимаешь…

Я понимал. Для хорошо сработанной пары боевых дельфинов смерть одного из животных – это трагедия. Для Игоря – тоже трагедия. Было их в «семье» трое, осталось всего двое. Но и найти замену быстро не получалось. И вот эта парочка как бы пока не у дел, тренировки идут, а реальной работы нет.

- Вот нам адмирал тут и подкинул работёнку. Девицу лечить, — даже телефон не мог передать степень его возмущения ситуацией, которую я улавливал.

- Как лечить? – спросил недоумённо. – От чего?

- Да чёрт её знает от чего. Доча она адмиральская, от первого брака. Балерина, мать её, большооого театра. Хребет поломала, ходить не может. Вот нам с Альфой выпала большая честь её на ноги поставить. Я им говорю: я не врач, не реабилитолог, я вообще людей не люблю, поэтому и пошёл работать с дельфинами. А Кипишь упёрся рогом: « Это не приказ, это просьба. Ну помоги. Заграницей дельфинов вообще используют для реабилитации тяжёлых случаев», — Рёнька смешно перекривлял своего командира. – Вот и везли бы заграницу!