Радостно хлопая в ладоши, Настя присоединяется к Оле, и вдвоём они превращаются в живые версии Нэнси Дрю. А вот лично я не вижу в этом никакого смысла: у Ильи хоть и есть профиль соцсетях, заходит он туда крайне редко, да и друзей у него там немного – хотя подписчиков до едрени-фени. Но, зная Чернову, не удивлюсь, если в конечном итоге она всё же добьётся своей цели.

Упрямства ей не занимать.

– Большая часть его друзей – это вообще какие-то левые аккаунты, – досадливо морщится Чернова. – Ни фоток, ни подписок, ни постов на стене – даже имена дурацкие. По какому принципу Лекс вообще выбирает, кого в друзья добавить? Странный он какой-то.

– А что с той частью, которая нормальная? – интересуюсь.

– Я никого из них не видела – должно быть, они все на квартирах. – Чернова захлопывает крышку. – Что за наказание!

Оля раздражённо убирает ноутбук в сумку и прячет под кроватью, а после принимается остервенело листать «Космополитен».

– Я думала, ты его в стену швырнёшь, – посмеивается Настя. – Ну, знаешь, как в дешёвых мелодрамах.

– С ума сошла? – ворчит та. – Я не настолько богатая, чтобы ноутбуками разбрасываться. И потом, есть другие способы узнать, к кому он приходил.

Переглядываемся с Рябининой и одновременно машем руками.

– Как насчёт приготовить ужин? – перевожу тему.

Хватит с меня Лекса на сегодня, а то так недолго и до дурки докатиться.

Но, помешивая на общей кухне гречневую кашу, в голову невольно закрадываются мысли: как вести себя с ним, если в универе случайно встретимся?

1 сентября

Подъём в семь утра после двух месяцев отдыха – это просто непосильный подвиг; а уж чтобы растолкать Настю с Олей – за это вообще должны давать медаль. Единственный человек, которому встать в несусветную рань проще простого – это Вика: она вообще словно была не от мира сего.

Тормошение соседок ни к чему не привело: посылая меня в Атлантику ловить дельфинов, они просто переворачивались на другой бок и снова засыпали. Лить на них воду я не решилась – уже проходили – а вот испробовать новые способы пробуждения была обязана. Поэтому, прихватив свою кастрюлю и половник и встав посреди комнаты, я, что есть сил, загрохотала им по днищу кастрюли; вот теперь у девочек не оказалось проблем с тем, чтобы проснуться – как и у половины этажа.

Правда, кажется, теперь я малость оглохла на левое ухо.

Как и в прошлый раз, в меня «благодарно» полетели подушки, от которых я на удивление ловко уворачивалась, но я ж не виновата, что кое-кто продолжал полночи шерстить интернет вместо того, чтобы лечь спать. Правда, от общей атмосферы у меня поднялось настроение, и я решила, что ничто не испортит его – по крайней мере, пока что.

Оля уходит первой – точнее, за ней приезжает Олег; мы с Настей идём вместе, а Вика плетётся сзади за неимением других вариантов. Пока я пытаюсь сосредоточиться на мыслях о том, на что будет похож мой второй год в универе, Настька не вылезает из своего телефона – будто прилипла к проклятому экрану. Правда, с каждой минутой её глаза становились всё круглее, пока не стали похожи на две плошки.

– Что ты там всё рыщешь? – мрачно интересуюсь.

– Знаешь, в «Подслушано» странные вещи пишут, – удивлённо делится. – И если слухи верны, сдаётся мне, что Лекс в общагу не к друзьям приходил.

Роняю челюсть себе под ноги и благополучно об неё спотыкаюсь – так, что Рябининой даже за локоть меня ловить приходится.

– Только не говори, что он с кем-то встречается!

Ляпаю и сама себя за язык кусаю: разве можно так говорить! Он живой человек, и это вполне естественно, что у него кто-то есть; к тому же, он не давал никаких обещаний своему фандому: прожить жизнь в гордом одиночестве и всё такое...