Хотела сказать это, но не стала. Только когда шагала за стариком через двор мимо машины, подумала, что при этом самовлюбленном наглеце смогла бы, а при Славе (тфу, блин, привязалось ко мне имя это!), при Яре - ни за что, лучше в штаны...

    За туалетом, на который, действительно, указал хозяин, видимо, на всякий случай, в заборе была дыра. Вот туда-то и нырнул старик. Я, естественно сгорая от любопытства, шагнула за ним. По хорошо натоптанной тропе мы быстро дошли задними дворами до еще одного, стоящего в ряд на улице полуразрушенного домика. Но мужик в дом не пошёл,  а открыл дверь в крепкий сарайчик.

    Вот все-таки страшно было идти туда за ним - мало ли, вдруг он - маньяк! Сейчас тюкнет меня по голове топором и поминай, как звали! Но он остановился и негромко проговорил в темноту:

    - Лина, не бойся, это я пришёл... И не один...

    Он шагнул в домик, а я стояла на пороге, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Было слышно, как чиркнула спичка, и скоро помещение осветилось керосиновой лампой, стоящей в центре на столе.

    Одна комнатка. Стол, лавка возле, в уголке - кровать. На кровати - та самая девушка, которую я видела в лесу. Она сидела, укрывшись по самую шею грязным ватным одеялом. Я рассматривала ее, а она меня. Спокойно, без страха. 

    Красивая очень, волосы только спутанные и сто лет немытые. Глаза огромные в пол-лица, маленький носик и четко очерченные полные губы, вдруг зашептавшие что-то. Я шагнула к ней, чувствуя непреодолимое, непонятно откуда взявшееся, желание дотронуться, погладить по голове и услышать, что именно она шепчет. И тут она резко встала с постели, отбросила одеяло и громко сказала:

   - Ли-ина...

    Я округлившимися глазами смотрела на нее. Ох, даже не знаю... как тут и быть....

13. 13.

     Когда она пряталась в зарослях возле дома, огромный живот видно не было. Когда убегала, тем более - слишком густой кустарник хорошо скрывал ее тело. (Как же она с таким-то бежала вообще?) Да в тот момент я больше о мужчине думала, который неожиданно появился за моей спиной. Сейчас я ее разглядела. И ужаснулась. Широкая длинная рубаха не могла скрыть от глаз нереально большой живот. Двойня? Или даже тройня у нее будет! Как рожать их в вот в таких-то условиях? Верная смерть... Кесарево нужно делать. Операционная нужна. Ну, теоретически-то я могла бы попробовать, только к нам ее нужно. Успеем ли вернуться до того, как роды начнуться? Разрешат ли мне ее к нам привезти? Да и кто потом этих младенцев выхаживать будет? Е-моё! 

    Старик подошел к девушке, ласково погладил по плечу, подтолкнул к кровати. Она легла, он укрыл ее:

   - Ты не пугайся, она ничего не отвечает, да и не разговаривает почти. Я выйду ненадолго. Проголодалась, наверное, бедняжка моя. Сейчас  что-нибудь придумаю. Картошку-то съели всю, наверное. Доктор, посмотри ее, прошу тебя! Может, как помочь сможешь!

    Он и сам понимал, видимо, что все плохо.  Да только видно было, что жалел девчонку сильно. 

   - Тут у меня погребок есть неподалеку - сбегаю. Ей-то все время есть хочется, тянет из неё соки обжора такой! Посмотришь?

   - Посмотрю.

   Он ушел. Девушка молчала, но её глаза неотрывно следили за мной. Я подошла ближе, села рядом с ней. По всему ее виду, по странному поведению, было понятно, что она психически ненормальна. 

    - Лина, тебя же так зовут? - старалась говорить, как можно, спокойнее, ласковее, чтобы расположить девушку к себе.

    Она все так же молчала. 

   - Лина, можно я живот твой посмотрю. Я не обижу тебя. Только потрогаю.