Мы взяли корзину с выпечкой и направились вдоль моря, в сторону пекарни.

Первым делом я посетила Жерара и оставила ему пирожки и слойки. Он обрадовался, поздоровался с моей дочерью. Ему понравилось с ней разговаривать.

— У вас очень милая дочь. На вас похожа.

Я покивала ему, и мы двинулись на пирс к моим старушкам. Мы подошли, я поздоровалась, но они сделали вид, что меня не знают. Мне это не понравилось. Я повторила, но опять ничего. Я присела перед одной из них и посмотрела в глаза.

— Что ты вылупилась на меня?

— Я не понимаю, что произошло?

— Как только ты появилась в нашем городе, начались все эти несчастья.

У меня чуть челюсть не упала на мостовую.

— Какие несчастья? О чем вы? Я ничего ни сделала.

— Дети начали пропадать. Это вы явно их убиваете за то, что вас не взяли на корабль.

— Глупости какие, зачем нам брать грех на душу? У меня своя дочь, разве я смогу поднять руку на чужого ребенка? — я сжала ладошку дочери.

— Откуда нам знать? Может вы хотите с пираткой, чтобы вас боялись?

Я поднялась с колен и посмотрела на сидящих бабок. В моей голове не укладывалась эта информация и связь со мной. Мне казалось, что это какие-то непонятные предрассудки. Я оглянулась, все продавцы рядом вокруг шептались и тыкали в нас пальцем.

— Зачем нам это? Мы хотим уехать в Новый свет, а детей то нам за что убивать?

— Не знаю, уходи отсюда. Мы не будем тебе помогать.

Я расстроилась страшно. Слезы даже навернулись от такой несправедливости, но я их сдержала, чтобы им не показать. Сжала корзинку с пирожками и двинулась к пирсу, чтобы продать самой. Моряки обходили меня, некоторые толкались, но никто даже не смотрел в мою сторону. Я поняла, что тут толку не будет, поэтому направилась глубже в город, чтобы продать приезжим. Они меня не знают и не смогут ничего сказать. Обходила таверны, от которых отправляются повозки с конями и присматривалась к тем, кто отъезжает.

Заприметила даму с господином, которые усаживались в крытую коляску. Подбежала к ним и начала предлагать свой товар. Мужчина сразу потерял ко мне интерес, а женщина прислушалась, подула губки и кивнула. Я продала часть своей продукции, грустно посмотрела на Эльзу. Она все это время ходила за мной хвостиком. Дочь улыбнулась мне:

— Мамочка, все будет хорошо. Мы продадим эти пирожки, не переживай.

Я потрепала ее по щеке:

— Конечно, малыш. Сейчас сходим еще в одну таверну, допродадим все и пойдем домой.

Мы двинулись узкими проулками к дальней таверне. Вышли на широкую улицу, людей было немного, я пропустила пару повозок и перебежала улицу. Эльза не отставала за мной ни на шаг.

— Мам, я тебя сейчас догоню, — она присела, — Камушек попал в обувь, сейчас выкину.

Я кивнула и пошла вперед. Сзади раздался визг и звук умолк. Я обернулась, мою девочку схватил какой-то высокий мужчина, завернутый в плащ. Он зажал ей рот, пробежал по тротуару, подлетел к повозке, которая его ожидала, запрыгнул внутрь вместе с ней. Кучер ударил плеткой коня, и коляска рванула с места. Ужас застучал у меня в висках. Я выронила корзину на землю, заорала на всю улицу и кинулась вслед.