А что? Взять Таню, близнецов и рвануть, например,  в гости к Стасе?

- Что-то тебя беспокоит? – Таня, как всегда, чутко отреагировала на его состояние. – Сам не свой эти два дня. Могу помочь?

-Верховному всегда есть  за что переживать, но столь сложных проблем не было давно. К счастью, конечно, но что с этим делать, пока ума не приложу, - вздохнул Андрей.

- Что-то с Максимом, я правильно понимаю? – Татьяна приподнялась, поворачиваясь к мужу, и он не удержался, подтянул её к себе и прижался, вдыхая родной аромат любимой.

- Правильно.

- Расскажешь? Два-то ума лучше.

- Максим уже все сам решил, переубедить невозможно, да я и не стану. Имеет право. Только… сложно всё.

- Говори, всё равно проснулись. Татьяна выпуталась из объятий мужа и села, подложив под спину подушку.

И Андрей приступил.

Так же как Максим, без комментариев и оценок – только голые факты.

- А она, случаем, не беременная? Если да, то чуть ли не дежа вю, - задумчиво пробормотала Татьяна. – С поправками, конечно, но в общих чертах её история схожая с моей.

- Максим её не трогал, да и не было бы ничего, без метки-то! А его сын был с волчицей один раз, и её не кусал.  По всему выходит – неоткуда беременности взяться, да Максим бы уже это понял. 

- Ну  не скажи! Самка узнает раньше, ей зверь расскажет, а остальные месяцев до четырёх и не поймут ничего. Сколько там по времени прошло с судьбоносной встречи? Четыре месяца?

- Нет, если ничего не путаю.

- Судя по твоему описанию, поведение у волчицы не совсем адекватное. Кидает её в стороны, сама себе придумывает трудности, потом бросается их героически преодолевать, - Таня задумчиво провела по губам кончиком заплетённой на ночь косы.

Андрей сглотнул и опустил взгляд – не время, но Луна побери! – до чего он остро реагирует на свою пару! Сколько лет прошло, а ему всё мало!

- Решетников уверен, что это из-за отсутствия в жизни волчицы отца. И, возможно, щенком она была изгоем среди сверстников, её не принимали, над ней смеялись. Отсюда стремление самой всё решать, даже себе во вред. Будто она всё время пытается кому-то доказать, что лучше всех, что достойна, что прекрасно и одна со всем справляется. И попытки заботиться о ней воспринимает, как покушение на личную свободу или свидетельство, что сама она ни на что не годится.

- Может быть. Но беременность я бы со счетов не сбрасывала. Я правильно понимаю, что она попросилась к тебе на приём?

- Правильно. Я приму её завтра в десять, - Андрей перегнулся, дотянулся до телефона и хмыкнул, - уже сегодня. Ну  что, спать будем или чем-нибудь займёмся?

- В два часа ночи? И чем же?

- Чем-то полезным, - сильные руки рывком, но очень бережно, переместили волчицу к себе. – Я такой голодный, Тань!

Заглянул в любимые глаза, увидел, что их выражение изменилось, будто бы Татьяна сейчас не здесь, не с ним, и рассердился, чувствуя как протестующе зарычал волколак.

- Не смей вспоминать плохое! Столько лет прошло, а ты всё вспоминаешь! Надо залюбить тебя, зацеловать, чтобы никаких мыслей в голове не осталось! Ты – только моя, мне невыносимо знать, что ты можешь думать о ком-то другом, пусть и в негативном ключе!  - и поцеловал, вкладывая в прикосновение весь огонь, всю любовь и восхищение.

- Но ведь, если бы не это плохое, - прошептала Татьяна, проводя рукой по груди мужа, - то у меня не было бы тебя. И моих детей, всех до одного! Как можно забыть? Всё познаётся в сравнении, а тебе пора перестать меня ревновать, разве я хоть раз давала повод усомниться? И знаешь ещё что –  хочу сама поговорить с этой волчицей. Разрешишь?