Веселый солнечный лучик, обнаружив узкую щель между шторами, просочился внутрь комнаты и весело скакал по подушке.

Максим ошалело повёл головой – сколько же он проспал? Судя по солнцу – волк встал, подошёл к окну и, отодвинув занавеску, выглянул наружу –  сейчас позднее утро! Выходит, ужин он проспал?

Желудок немедленно отозвался, подтверждая – да, проспал! Ещё как проспал! И вообще, последний раз он получал нормальную еду ещё в тундре – мясо оленя. Как бы давно пора подкрепиться!

Часов четырнадцать придавил, не меньше. Вот это его накрыло!

Чуткое обоняние позвало к столу, на котором стоял большой поднос с тарелками. Из-под крышек просачивался аромат  чего-то сытного, рука сама потянулась снять крышки. Но посередине подноса белела записка, и Максим первой взял именно её.

«Будить не стали. Встанешь, перекуси и набери меня. Энд».

На тарелках обнаружился холодец,  отварная говядина, тонко порезанное солёное сало с чесночком и хлеб. Организм радостно взвыл.

Но сначала – в ванную!

Наскоро ополоснувшись, волк добрался до еды и в мгновение ока подчистил тарелки.   Только тогда дошла очередь телефона.

- Выспался?

-  Не то слово!

- Да, хорошо же ты себя умотал, этак и лапы можно отбросить. Я сейчас зайду к тебе или нет, давай лучше ты ко мне спускайся. Я в кабинете. Гена проводит.

Решетников едва успел положить телефон, как в дверь постучали – Гена!

Связь у Верховного налажена просто на удивление.

Кабинет альфы располагался в отдельном крыле дома, на первом этаже. Максим с интересом осматривался – солидно, дорого. В приёмной кожаные диваны цвета топлёного молока, на полу толстый белый ковёр – явно не из искусственной шерсти. Светлые стены, шторы, стеклянный столик – ощущение простора и света.

Вместе секретарши, как заведено у людей, в приёмной гостя встретил молодой, но крепкий волк с цепким взглядом – помощник альфы.

- Проходите, Андрей Антонович вас ждёт, -  пригласил он Максима и сам распахнул перед ним массивную дверь в кабинет Верховного.

-  Не голоден? – осведомился Андрей. – А то, может быть, чего посущественнее? До обеда еще часа полтора-два.

- Да нет, червячка заморил, дотяну, - улыбнулся Решетников. – Нехорошо как вышло! Хотел посидеть с вами, С Таней даже не встретился ещё. Да сморило меня.

- Не мудрено, ты себя в зеркало видел? Странно, как на своих ногах добрался, - фыркнул Верховный. – Отоспался – и прекрасно. Вечером посидим, по-семейному. А сейчас давай, рассказывай, что стряслось. Попробуем разобраться.

Максим кивнул и пошарил взглядом, решая, куда присесть – на стул или в кресло.

- Садись уже, кресло не кусается.

- А то я боюсь!

Мужчины помолчали. Андрей – давая возможность Решетникову собраться с мыслями, Максим – решая, с чего начать.

- Вляпался я, Эндрю, как никогда. Даже не подозревал, что так сумею, - приступил он к рассказу.

Подробно, обстоятельно, с самого начала – про  сложные отношения в регионе, Илью и Алину. Про Ольгу и в каком виде и состоянии он обнаружил их в лесу. Про свое решение, и что из всего вышло. Испытание, обман, порка, побег – он не упустил ничего, скрупулёзно выкладывая перед альфой картину последних месяцев своей жизни. Не приукрашивая, не замалчивая, не давая оценку своим или чужим поступкам – только голые факты.

- Сильно, - после продолжительного молчания произнёс Волков. – Что решил?

- А что тут решать?  Почувствовать себя сильной, взять надо мной реванш я Ольге помог. Надеюсь, ты не расскажешь ей о моём участии в её побеге?

- Нет конечно.

-Да, не надо ей этого. Пусть будет уверена, что сама всё сумела, - Максим потёр лоб, полез в карман пиджака, выложил на стол несколько документов.  – Развод я оформил, вот свидетельство. Ещё – Олин аттестат, диплом и остальное. Подарки, что ей преподнесли волки клана, и мои в том числе, я распорядился – доставят Ольге, когда она определится с местом жительства. Рассчитываю, что ты поможешь узнать адрес. Деньги я ей на счёт перевёл, всё-таки она была женой альфы клана, пусть и недолго, но отпустить её с одним чемоданом  считаю неправильным. Оборотням скажу, что отпустил и развёлся. Они поймут, видели, что у волчицы не лежит душа к Северу, да и принять наши наказания и образ жизни она никогда не сможет.