- Оля, иди сюда!

Муж стоял у окна, повернувшись к нему спиной, слегка присев на подоконник.

- Сесть не предлагаю, располагайся, где тебе удобнее. Нам надо поговорить.

Опять??!!

Видимо, она очень выразительно посмотрела на мужа, потому что волк повторил:

- Нам надо поговорить. Спокойно, без нервов и обид, как взрослые люди.

Ну да, когда бил, про возраст и не думал?

- Мы все ошибаемся, это неизбежно, - продолжил мужчина. – Да, ошибки  можно исправить, но не все и не всегда. Некоторые из них  приводят к печальным и даже необратимым последствиям. Наши правила придуманы не с потолка, они написаны кровью. Высечены в наших сердцах шрамами  потерей.  Ложь альфе приравнивается к измене, Ольга. Я не мог тебя оставить безнаказанной, но, конечно, не собирался избивать. Думал, что ограничусь пятью шлепками, но ты стала сопротивляться и, обернувшись, напала.

Я защищалась!

Если бы ты была волком, за нападение на вожака я бы тебя убил, - спокойно продолжал Максим, не слыша её мысленной речи. – Но ты самка, поэтому осталась жива.

Вот спасибо-то! Господин, ты необыкновенно добр к недостойной рабыне!

- Я признаю, что перегнул палку, обошёлся грубее, чем собирался, но ты знаешь, что это инстинкт. Нападают – я защищаюсь и наказываю за нападение.

Вот и у меня теперь тоже инстинкт. Инстинкт держаться подальше, и больше не доверять.

- Мне жаль, что тебе пришлось вынести больше, чем ты заслужила. Оля, я не могу исправить или отменить то, что произошло, но если мы постараемся найти общий язык, я уверен, такое больше не повторится.  Не знаю, что ты себе надумала, но для меня наказывать самку невыносимо.  Если ты думаешь, что мне доставило удовольствие лупить тебя, ты ошибаешься. Это сложно – ударить женщину. Волк готов был себе лапу отгрызть.

Что же не отгрыз?

- Ты обижена. Признаю, у тебя есть на это право. Но попробуй понять! Сейчас ты уверена, что  достаточно было просто отругать тебя, но не бить, чтобы ты больше никогда так не поступала. Но пройдёт время, обида забудется, воспоминания улягутся, и ты можешь когда-нибудь снова попытаться соврать. Но не получится! А почему? Да потому, что при попытке обмануть, о последствиях «вспомнит» твоя задница, и ты уже не захочешь освежить те воспоминания и пополнить их новыми, такими же. Память тела намного сильнее памяти разума, именно поэтому мы физически наказываем щенков. Можно долго убеждать волчонка не убегать к людям, объяснять, что это опасно для жизни, что его могут подстрелить, поймать и посадить на цепь или в клетку, натравить на него собак или просто убить – он всё равно будет стремиться к человеческому жилью. Ему интересно, понимаешь? И адреналин будоражит кровь – сможет ли он пробежать и не попасться? Если сможет, все сверстники будут смотреть на него, как на героя. Но стоит только как следует щенка выпороть, и побеги прекращаются. А почему? Да потому что он мнил себя героем, но вместо этого неделю ел стоя, а сверстники  не восхищались им, а смеялись. И когда в следующий раз кто-то предложит наведаться в запрещённое место, поротая задница и уязвлённое самолюбие услужливо напомнят, чем закончится эта авантюра. Любому щенку кажется, что опасность  преувеличивают, что уж он-то точно умнее и ловчее всех, поэтому не попадётся. И чтобы ребёнок не погиб, взрослым приходится быть жестокими, научить его раз и навсегда. Так и ты теперь не сможешь мне соврать – битая попа не даст. Потому что ложь  обязательно выйдет тебе боком,  ведь я непременно узнаю, когда и в чём ты соврала, и второй раз накажу так, что сегодняшняя порка покажется эротическим массажем. Дальше - в глазах всей стаи, ты – моя жена, поэтому не должна шарахаться и перечить. Наедине можешь не разговаривать, обижаться, устроить забастовку – я все вынесу с пониманием и терпением. На глазах других ты должна быть послушной, иначе мне придется тебя наказать ещё раз.