Лоран возглавлял взвод солдат, и каждый раз, когда ее взгляд падал на него, воспоминания накладывались на настоящее, и ей становилось трудно дышать.

Его вид верхом на лошади, облаченного в тонкую, но прочную кольчугу, каждый раз больно сдавливал ей грудь. До тех пор, пока она сама не наложила грубые временные швы по бокам своего израненного сердца. Девушка испугалась, что еще чуть-чуть, и ее жизненно важный орган в левой груди разорвется от боли…

Когда он предложил ей поесть во время отдыха, она смогла выдержать его близость рядом с собой во время трапезы с огромным усилием.

Снова и снова Яэль видела его перед собой, его меч, поднятый над головой ее отца…

Ужас обуял ее вконец, когда она вспомнила до мельчайших подробностей надруганные тела матери и сестер. Ей пришлось сдерживать себя, чтобы не вскрикнуть от боли.

Когда Томас привел ее в комнату постоялого двора, где ей предстояло провести следующую ночь, и его губы, словно печать, прижались к ее лбу, Яэль испугалась того, что вот-вот умрет.

Лишь после его ухода она позволила своему телу задрожать. Последнее долго не успокаивалось, несмотря на усталость и ночь…

Яэль представила себе, что граф Лоран уже давно дремлет в своем шатре среди своих людей и только тогда смогла расслабиться.

***

Кошмары регулярно вырывали ее из сна по ночам, пот покрывал ее кожу. Темные круги застилали ей глаза.

Чем ближе они подходили к Иерусалиму, тем сильнее реагировало ее тело…

— Путешествие слишком изнуряет тебя, — обеспокоенно заметил Томас, изучая ее бледное лицо.

Яэль переплела пальцы, практически сцепив их вместе, отчего костяшки ее пальцев побелели.

— Нет, — возразила она с трудом — Я счастлива быть здесь. Я в порядке!

Нахмурив брови, Томас подошел ближе…

Она боролась с желанием отступить от него.

В доспехах он выглядел еще более сильным и грозным, чем прежде. Драгоценные камни на рукояти его меча отражали солнечный свет, когда он падал на нее.

Совсем как в то утро в Убейдии. Это было невыносимо!

— Прошло столько дней, твой страх передо мной должен был утихнуть, — задумчиво продолжил он. — Вместо этого, я не могу отделаться от ощущения, что произошло обратное!

Яэль не могла пошевелиться, просто смотрела на него круглыми глазами.

— Что я сделал, чтобы заслужить такой взгляд? — повторил он вопрос, отчаянно желая наконец получить свой ответ. — Миэль, почему ты так боишься? Почему я тебе противен?

Томас протянул к ней руки и сжал их своими.

Яэль закрыла глаза, тяжело сглотнула и попыталась обрести внутреннее равновесие. С большим усилием она снова посмотрела на него.

— Мой господин, я просто устала, вот и все. По ночам мне снятся плохие сны. Но я уверена, что почувствую себя лучше, когда мы доберемся до места назначения.

Он с сомнением покачал головой, а ей захотелось вырвать свои руки и убежать. В место покоя. Без воспоминаний. Но выхода не было, и она должна была сделать все возможное, чтобы развеять его сомнения.

— Вы мой благодетель, месье, и я хочу, чтобы в скором времени я также смогла принести вам пользу. Когда вы вернетесь с войны, я хочу стать вашей!

Серьезным пристальным взглядом он смотрел на нее. Но то, что он увидел в ее глазах, не удовлетворило его.

Яэль не нужно было спрашивать, чтобы увидеть это.

— Тебя так пугают супружеские обязанности? — тихо поинтересовался он.

— Немного, — солгала молодая женщина, благодарная за оправдание, которое он преподнес ей как на блюдечке с голубой каемочкой.

— Это понятно, — бархатистым голосом выразил он ей свое сочувствие и обхватил ее лицо обеими руками, склонил голову ниже, продолжая смотреть на нее с высоты своего роста.