Бабушка помолчала пару мгновений, потом посмотрела вдаль, слегка прикрыв глаза и с еле заметной улыбкой, прошептала.

- Иногда, Алисочка, как бы не было сложно — лучше дать шанс. Чтобы потом не жалеть, не думать, «что было бы, если бы…». Сделает он больно, не сделает — это вопрос, с ним потом будешь разбираться. А Давид у тебя сильный. Ты же сильная…

- Я кое что сделала.

- Что?

- Позволила его обмануть, бабуль, - я коротко объяснила ей ситуацию, а в конце тихо призналась, - Мне теперь стыдно. И перед Давидом, и перед…ним.

- Вот и посмотришь. Если приедет — значит важно ему. Нет — туда и дорога. Бог не Тимошка, лисенок, разберется.

Глупое такое выражение, никогда его не понимала, но, кажется, и правда. Бог не Тимошка, чтобы это не значило. Когда я выхожу из машины и помогаю Давиду забрать с сидения ведерки с ягодами, чтобы не рассыпал, за спиной раздается голос.

- Не трогай.

И я замираю. Сердце так стучит, черт бы его побрал, и оборачиваться не надо — Давид транслирует моментально кто это. Будто мне нужно вообще пояснять…

- Ты, конечно, папа, но приказывать завязывай. Ей так не нравится.

Тихий, бархатный смех, благодаря которому я становлюсь еще красней. Встаю плавно, что делать? Не продолжать же высиживать? Глупо это. А повернуться все равно сложно. Пару мгновений медлю, делаю, но в глаза посмотреть — нет. Вот серьезно. Это уже нет. Я пялюсь в пол, как нашкодивший ребенок, потому что мне действительно дико стыдно. Олег это видит и, знаете, наслаждается? Я на него же все равно поглядываю из под опущенных ресниц — вон улыбается. Черт. Знает. Он все знает…

- Я донесу.

- Это…это просто… - мямлю, он перебивает, обращаясь к Давиду.

- Еще подарок тебе привез.

- Подарок? Какой такой подарок? - вдохновлено, но не слишком, точнее притворно «не слишком» спрашивает сын, а Олег улыбается.

- Ягоды отнесем и снова спустимся — покажу. Согласен?

- Ну…

Давид с такой надеждой на меня смотрит. Хочет, но пока я согласия не дам, тоже не согласится, а что я могу? Разве вообще возможно отказать таким вот глазкам? Улыбаюсь и киваю ему, отдаю одно ведерко и указываю на подъезд.

- Конечно. Пошли.

Он так рад. Разворачивается и несется в сторону двери, аж подпрыгивая, я вздыхаю. Ну все. Все. Тут уже ничего не поделаешь — у ребенка появился отец. Наверно, будь он старше, было бы сложнее, но он пока, не смотря на все, малыш. Не понимает многого, не злится по-настоящему — не умеет просто. Это хорошо и плохо одновременно. Хорошо Олегу, ведь он его быстро примет, а плохо мне, ведь если я права — это разобьет его сердце.

- И тебе подарок привез, - вдруг тихо говорит бывший муж, от чего я вздрагиваю.

Слишком близко оказался. Внезапно так, знаете? Будто подкрался…

Смотрю ему в глаза, Олег улыбается шире.

- Лекарства.

Говорит так…с издевкой. И я не могу сдержать смешка и улыбки. Черт…А он еще добавляет…

- Если моя мать снова придет — ты сразу звонишь мне, Алиса. Сразу.

- Ты слышал сына? Не приказывай здесь, мне так не нравится.

- Я хорошо знаю, как тебе нравится.

Твою мать. Твою мать. Твою мать!!!

Я, кажется, увидела в его глазах тот же знакомый пожар, который лизнул мне внутренности и обжег их током. И эти проклятые мурашки…Господи…как же это возможно? Почему? Почему так? Почему спустя шесть лет, я по-прежнему так ярко на него реагирую, не смотря ни на что?

Дар речи ведь теряю, а еще способность к нормальной координации — оступаюсь на ровном месте.

Олег реагирует молниеносно, конечно, подхватывает меня, но вот ведерко с ягодами…Оно валится прямо ему на джинсы, а сок выливается на светлую кофту.