Мать вдруг выдыхает. Она явно не так расценила мою реакцию из улыбки и тихого смеха, обрадовалась.
- Убедился?
- Ты была у Алисы? - уточняю просто так, не знаю даже зачем? Она кивает активно.
- Была еще как. Должна сказать, время ее не пощадило. А может жизнь потаскала? Выглядит плохо. Вот Аленочка наша…
- Прекрати, - холодно, грозно прерываю ее, потом мну эту дрянь и кидаю в мусорное ведро, - Херня это все. Давид — мой.
- Олег, ты что не видел результаты?!
- Я уже сделал тест, мама. Не знаю откуда этот и совсем не хочу знать, если честно, где ты его взяла, но прекрати. Сейчас же.
- То есть ты сомневался? - все равно напирает, но я улыбаюсь.
- Ни секунды.
- Олег...
- Мне не нужен никакой тест, я это знаю.
- Зачем же тогда делал, а?!
- Исключительно из-за Алисы, чтобы по носу ее щелкнуть.
- И как это понимать?!
- Да как хочешь, так и понимай. Давид — мой. Точка.
- Ну конечно! Просто ты знаешь, что она потаскушка и...
Сильно, резко грохаю кулаком по столу так, что с него валится чашка и разбивается о белые мрамор — мне плевать. Мама только вздрагивает, дергается, а потом глазами хлопает, и, черт бы ее побрал, так бесит! Я ее буквально ненавижу, если честно, поэтому даю себе время немного сбавить обороты. Если рот открою прямо сейчас — скажу все, что давно хотел, но сдерживался.
В руки себя взять удается через долгую, тянущуюся, как резина, минуту. Я двигаюсь к столу ближе, продолжаю смотреть матери в глаза и тихо, но холодно цежу.
- Я сто раз говорил, никогда не смей говорить об Алисе так! Первое — она была мне хорошей, верной женой. Второе, она ни в чем не виновата. И третье, твою мать, она — мать моего ребенка! Еще раз услышу...
- Не виновата, значит?! А как же...
- Я СКАЗАЛ — ХВАТИТ! - повышаю голос, и снова беру паузу.
Дышать аж тяжело, в груди печет. Честно? В одно позорное, стыдливое мгновение я вдруг понимаю своего отца. То есть почему он бил ее. Ненавижу себя за эти мысли, но, черт возьми…они же есть…
- Это последнее предупреждение, мама. Последнее.
Резко встаю из-за стола, а потом иду на выход, где хватаю свою куртку, ключи от машины и покидаю эту квартиру. Не могу здесь оставаться. И знаете? Я даже рад, что Алисы нет дома — уехала, зараза мелкая. Я бы точно наворотил дел. Сейчас у меня есть время успокоиться, пока я сижу в машине у ее дома и смотрю на подъезд. Мне нужно быть спокойным. Нельзя ее пугать.
Алиса
Мы ездили к бабушке, и, черт, это был один из лучших дней! Она была так счастлива…мне было, конечно, стыдно. Нет, правда. Так, что я аж расплакалась, но это все равно прекрасное мгновение — оказаться в ее теплых, любящих руках, поговорить, познакомить ее с Давидом.
Он от нее не отходил вообще. Терся, как маленький котенок, разговаривал. Обязательно накормить надо! Раз в час бегал, собирал ей ягод. Она все улыбалась…
- Ты вырастила такого чудного мальчика, - прошептала мне на ухо, когда Давид в очередной раз убежал принести ей на этот раз стакан сока, - Такой он у тебя внимательный и ласковый. Прямо как ты. Очень на тебя похож…
- Спасибо, бабуль, но он больше на него похож…
- Ох, ну да, - закивала, - Когда любишь, всегда видишь отражение своего человека в ребенке.
- Я его…
- Алис, не надо, - мягко улыбнулась она и сжала мою ладонь, - Со мной можешь не храбриться. Я все понимаю. Знаешь же, не осужу.
- Он снова объявился, и я не знаю, что делать.
- Чего хочет?
- Говорит, что познакомиться с Давидом…
- А ты против?
- Мне страшно, бабуль.
- Почему? - удивилась она, - Думаешь, навредит?
- Думаю, что ему надоест, и он снова сделает больно, но на этот раз ему.