Однако в мою куртку, — я уже даже утомилась вздрагивать каждый раз, — снова вцепляются огромные ручищи. Закатываю глаза:

— Ну что еще, нестабильный дед мороз? — фыркаю ему в лицо.

У меня перед лицом возникает рисунок Манюньки, и теперь я будто совсем другими глазами на него гляжу…

Все тот же гном в красной шапке. И тот же крокодил с крыльями, что держит за руку гнома. Только вот я сразу-то и не заметила, что во второй руке у гнома пестрая палочка, смутно напоминающая ручку, что Морозко величает артефактом.

Ладно про шапку мама Вера рассказала, но откуда Манюня про ручку узнала?

Она у нас сказочница такая. Сны ей красочные снятся, а она их потом еще дофантазирует, и всем рассказывает. Про принцесс и драконов, про магию и волшебных созданий.

Может я конечно накручиваю. Мало ли что под этой палочкой задумывалось неуемной детской фантазией. Но парочка стоит посреди леса, которому при первом рассмотрении я не придала значения, а перед ними, очевидно, ползает змеюка. Шестиглазая…

У меня перед глазами проплывает моя бывшая реальность, в которой Манюня не раз мне залепляла какие-то на удивление взрослые для пятилетки вещи:

— Будешь ты жить! — однажды бодро оповестила она меня. — Только не здесь. В другом мире!

А тогда еще грустно усмехнулась, посчитав, что это на нее так подействовала сказка мамы Веры о жизни и смерти, которую она всем «своим» детям рассказывает, кто потерял родителей.

Манюнька у нас пророк что ли получается?!

Пытаюсь наспех припомнить хоть одну ее сказку, но мне не дает собраться с мыслями рука, что снова грубо встряхивает меня за грудки:

— Кто тебе этот план нарисовал? Отвечай!

Вздыхаю:

— Да чего ж вы подозрительный такой? Говорю же: маленькая девочка, Манюня ее зовут! — отвечаю честно.

— Как ты тогда на болотах оказался? Да еще и с этой странной магией?! — кивает на телефон, что я все еще сжимаю в руке.

— Случайно забрел! — тоже отчасти правда.

— Ни один идиот не ходит мимо болот случайно! Даже такой, как ты!

— А вот с оскорблениями, я бы вас попросилааа…ааа вы же вроде сказали, что тут ни один идиот не ходит? Тогда кто эти ид... люди?

— Думаешь, я дважды поведусь на эту уловку?! — грохочет. — Говори правду, пока твой лживый язык не рассыпался!

Чувствую, как язык мой и правда начинает холодеть, будто льдом покрываясь. Вот черт.

Конечно он больше не поведется. И очень зря. Потому что в этот раз я не соврала…

9. Глава 9. И кому бы еще стоило рот не раскрывать

Чувствую себя сейчас тем мальчиком-пастухом из басни, который кричал «Волк!».

Эх, кажись волки пришли, только теперь мне уже никто не верит. А доказать ему я не могу, потому что язык совсем занемел от обледенения.

Только и могу хлопать глазами, глядя на троицу в белых накидках с глубокими капюшонами, что стоит в нескольких метрах от нас. А предательский туман, будто специально для них развеялся, выдавая нас с великаном незнакомцам.

— Асане не лжет, — уверенно звучит скрипучий женский голос из правого капюшона.

Глаза Морозко делаются круглыми, как блюдца, когда он осознает, что это не я выдала эту странную фразу.

— Черт бы их побрал, — ворчит себе под нос великан, ослабляя хватку. — Только этих тут не хватало.

Чувствую, что язык начинает понемногу отходить:

— Кого? — выдавливаю, уже заведомо начиная опасаться пришлых.

— Туманники, — выразительно приподнимая брови, шипит Морозко, будто это слово должно было мне все объяснить. — Ну, Брамосы же!

Его новая попытка мне ничего не дала, и очевидно он это понял, поэтому устало отмахивается:

— Просто, не вздумай врать хотя бы при них, иначе нам обоим крышка!