И вот… Веронику ненавидят. И главное, что это делает тот самый, которого она беззаветно любит.

Потому она согласилась пойти в бар. Потому была готова там оторваться, и потому впервые решила, что будет пить, веселиться и отрываться, даже если на голову упадёт небо.

Ну это пока небо реально не упало! 

***

Девчонок пришлось ждать на улице у бара, пристукивая каблучками от холода. И тут… такси, и из него Егор Иванович, подающий руку Ивановой. Эта Иванова как по ковровой дорожке прошла в клуб, даже не глядя на Роню, а вот Волков задержался, смерил взглядом несчастную Флёр де Лис и прошептал:

— Если ты думала, что используешь это против меня — извини, но мне и правда нечего скрывать, — и пошёл дальше…

Вероникин Феб Де Шатопер только что выбрал эту гадкую Эсмеральду, а не чистую и невинную Флёр де Лис, хоть Роня и не была уверена, что Иванова тянет на роль цыганки.

А ведь он и правда совершил каминг-аут, он сообщил всем, что встречается со студенткой и не стесняется этого. И хоть Вероника его не собиралась «топить», теперь ей стало совсем плохо. Иванова официально девушка Волкова.

Спустя пятнадцать минут, уже сидя за столиком в баре, Вероника не могла не смотреть в сторону Егора Ивановича. Она пыталась, действительно, честно пыталась, но взгляд сам останавливался на нём и его спутнице. И Роня слишком хорошо изучила своего мучителя историка, чтобы понять, как же ему… скучно.

Такое лицо было у Егора, когда он слушал её стыренные из интернета рефераты. А вот когда к доске выходила Ильина, он хохотал, шутил, вступал в диалог…

Как вообще можно хохотать над чем-то связанным с историей? Этого Роня совсем не понимала.

«Наверное потому он меня и не любит… Потому что я не люблю историю».

Веронику так и подмывало доказать уже ему, что она тоже… хороша. Хотя почему тоже? Вовсе и нет! Она лучшая! Ей так… мама говорила.

У сцены вакханалия, плясали что-то а-ля бачата. Сашка Аполлонов и Олечка, девочка из студии, где занималась Вероника. Саша прекрасно танцевал, а вот Оля при всех её достоинствах слишком уж стеснялась сладкого красавца Аполлонова.

— Боже мой, Оля, подвинь тощий зад… — попросила Роня, решительно выступив вперёд, и заняла место подружки.

Ревность и обида в Роне по новой взялись штурмовать мозг. Ох, бедняга ты Соболева, он же даже не смотрит в твою сторону…

А Волков и правда не смотрел, вернее, не хотел смотреть. Встреченная на пороге бара Соболева убила все желание отдыхать, но почему-то хотелось этого не показывать. С упорством сумасшедшего, он терпел Иванову и смотрел на неё волком, но она даже не замечала…

Болтала и болтала.

А потом отвлеклась на шум у сцены и пихнула Егора в бок.

— Смотри! Соболева, — голос Ивановой вмиг стал озлобленным, высокомерным.

И Волкову пришлось обернуться.

Соболева зажигала с умником Аполлоновым, вот бывают же нормальные танцоры! В истории шарит, учится прекрасно, без пропусков! А у «звезды» опять прогул.

Волосы «звезды» только и летали из стороны в сторону, а задница, о существовании которой никто, наверняка, не догадывался, двигалась под музыку так, что все кроликами на неё уставились в едином порыве.

— Она… — начала было Иванова, но Волков осек её одним взглядом и заказал ещё пива. — Нет, ну что?? На пары бы так ходила, как по барам!.. И вообще, как связаны бары и танцы? Пиво? Реально?

— Иванова, золото моё, — голос Волкова стал густым и вязким, Соня тут же захлебнулась. — Закрой свой маленький ротик… пожалуйста.

Примечание:

*Но отчего, мой шевалье,
Такая слабость духа,
Что так легко тебя к себе