Дамияр – Альфа, и то, что я потеряла с ним невинность, ничего не меняет, не решает. Не даёт мне пропуск к наглости и смелости. И оборотень может разозлиться, напомнить о своей силе и власти, том, почему мне не стоит вести себя подобным образом.

Но мужчина лишь фыркает мне в шею, сжимает губами нежную кожу. Даже не зубами, чтобы усмирить зарвавшуюся самку. А нежно и легко, будто поддерживает мою игру.

– Вот так – нельзя, - инструктирует, обнимая меня за талию. – И так тоже не стоит, - его ладонь сжимает мою, ведёт по пальцам. – А ещё, естественно, нельзя так.

Он толкается в меня своим пахом, устраивается между ягодиц. И я чувствую мужской стояк, твёрдый и ощутимый. От такого движения меня пробирает мурашками, которые скапливаются где-то в сердце, мешая тому биться.

Дамияр разворачивается меня к себе лицом, внимательно смотрит. У него ни капли весёлости, никакой улыбки. Сплошная серьёзность, которая придавливает к земле.

Мужчина будто изучает меня, ищет что-то. А я стою, не двигаясь. Жду, пытаюсь понять, о чём думает Альфа, что он хочет увидеть. И не понимаю, что происходит, когда на его губах мелькает улыбка. Короткая, но я её видела!

Он грозный, но эта секунда преображает, хотя бы на ненадолго. Стирает границы между нами, превращает его из вожака в обычного мужчину. Красивого, невероятно красивого.

Дамияр тянется вперёд, за спиной гремит посуда. Меня поднимают в воздух, усаживают на холодное дерево. Мужчина устраивается между моих ног, гладит кожу. 

– Альфа, вы... 

– Тссс, световласка. Ты получила право называть меня на «ты», я такого почти никому не позволял. Понимаешь, насколько это ценно?

– Да, я постараюсь не забывать обращаться правильно. Прости.

– Нет, - он качает головой, поджимает губы. – Кажется, всё-таки не понимаешь. Ладно, ещё осознаешь. А хочешь ещё одну сделку? Баш на баш, Ника.

– Какую?

– Называть меня по имени.

Задыхаюсь от его предложения, меня пробирает до дрожи. Сердце стучит так быстро, что приходится ловить воздух губами. Ощущение, что меня загоняют, убивают, а не просто говорят, предлагают такое… 

Звать по-имени.

Это лишь для семьи, не всегда. Мне нельзя было, лишь в мыслях, лишь с приставкой «Альфа», никак иначе. Никогда нельзя было, хотя я дочь. А Дамияр… Это ведь даже интимнее, чем брак. 

– Так что, Ника, хочешь? Или не хочешь? – мужчина хмурится, что-то в его тоне неуловимо меняется. И мне это не нравится. – Ответь, Ника.

– Хочу, - киваю, а после обнимаю Альфу за шею, притягивая ближе. Это отличный повод, чтобы умоститься щекой на его плече, и не смотреть в потемневшие глаза. – Но нельзя.

– Почему это? Ты мне, я тебе, всё честно.

– Это же… Нельзя так, Альфа, нельзя. Может, твоей семье, кому-то близкому. Но не так, уж точно не мне. Я знаю, что Альфа Давид никому этого не позволял, даже на «ты» обращаться.  

Дамияр замирает, а я понимаю – упоминать отца не лучший вариант для любого разговора. Он ведь уверен, что Давид пытался сделать своей любимицей, глупая ревность. Соперничество с мёртвым человеком.

А я ведь понимаю, что даже не страдаю за Давидом. Наверное, я ужасная дочь, а он был ужасным отцом. Не желала ему смерти, никогда. Но знала, что и мне, и городу будет проще. Может, Дамияр такой же монстр, просто хорошо всё прячет, может его ещё не коснулось проклятие Альфы, не собирается пока ломать всё под себя…

Но скоро станет понятно, стал ли он освободителем, или худшим наказанием.

– Я и знаю, насколько это ценно, - касаюсь ладошкой лица Дамияра, заглядывая в глаза. – Но не думаю, что могу отплатить за подобное. А я не хочу быть должницей.