Страстный порыв девушки и просьбу не выдавать её замуж, не отлучать от себя, Ридерик помнил до сих пор. Как и то, что стремление утешить Алиа вылилось в бегство Евы. Скромная эдерейская фиалка не спешила покидать дворец, но и не надоедала присутствием. Он тоже не гнал «любимую». Честно говоря, попросту о ней забыл.

Дракон развернулся и... опешил. Так и встал ледяной глыбой, глядя на девушку, одетую в полупрозрачную кисейную накидку, едва скрывавшую нежные прелести. Сквозь ткань просвечивались тёмные маковки небольших грудей, чуть выступающий округлый животик. Взгляд невольно скользнул ниже, к тёмному треугольнику, и вернулся к светлым глазам, обжигающим неприкрытой решимостью. Скромности в них не осталось и следа.

— Зачем ты здесь?

Голос предательски прозвучал глуше и сдавленней, чем обычно. Дракон прищурился. Волосы... Причёска! Вдруг Альросский понял, что не так. Алиа осветлила волосы и заплела их в косу как Ева, став неуловимо похожей на неё.

— Милорд скучает, — с мягкой улыбкой произнесла девушка. — Любимая обязана делать всё зависящее от неё, чтобы его осчастливить.

Босая Алиа вошла в мастерскую, и только тогда Ридерик увидел оставшуюся лежать на полу плотную меховую шубку. Усмехнулся, пристально наблюдая, как соблазнительно покачиваются бёдра девушки в лёгкой грациозной походке. Вот Алиа сделала несколько последних шагов и остановилась напротив. Изысканный горьковатый шлейф духов коснулся его, и Альросский замер.

Притягательный, почти забытый аромат женщины, растопившей лёд сердца дракона, взвинтил до апогея чувства, заставив кровь забурлить от страсти. Горячая жгучая лава заструилась по жилам. Как же он соскучился по ней... Очень соскучился.

Шагнул, приближаясь к девушке, привлёк к себе тонкий стан. Наклонился, касаясь бархатной щеки губами. Вдохнул запах и замер, наслаждаясь оттенками очарования и пробуждённой чувственности. Несравненна. Превосходна. Совершенна. Ева. Не девушка, стоящая перед ним.

— До сих пор не могу забыть ваши слова, — страстно шепнула Алиа. — В ту самую, нашу, ночь...

Ридерик сжал челюсти, когда в памяти всплыли минуты близости. Уж лучше бы молчала. Заблуждаться было приятней, думая, что любимая с ним. А так... Он даже не помнил, в чём Алиа встретила его в покоях. И что говорил ей тогда. Нёс, наверное, как всегда что-то ласковое, ничего не значащее. Влюблённые дурочки так падки на нежные слова... Ему вообще было безразлично, с кем проводить ту ночь. Любая, первой подавшая кубок, оказалась бы в его постели.

Сам не заметил, как задышал чаще, напрягся, раздражаясь от присутствия нелюбимой.

— Не ругайте свою малышку, господин. Умоляю, — голос девушки дрогнул. — Мне так хочется быть похожей на неё. Стать ей. Хотя бы на мгновение. Понять, кого вы полюбили... Облегчить вашу боль.

Она очень чутко улавливала его настроение. Ридерик порывисто отстранился.

— Вот как? — Он схватил Алиа за руку и потащил к столику с кисточками и красками.— Ей хочешь быть?

— Господин? — нахмурилась девушка, покусывая губу. — Что вы задумали?

— Стой, милая! — приказал дракон, а затем взял палитру.

Адовы демирры, наверное, делали эти краски, раз они до сих пор не высохли, ожидая свою хозяйку.

— Ридерик? — чуть более нервно улыбнулась Алиа, когда тонкая кисть коснулась её лица.

— Не двигайся! — ещё раз приказал дракон.

Девушка терпеливо стояла, пока Ридерик восстанавливал в памяти ту детскую игру. Полоски появлялись на девичьем лице одна за другой. Он рисовал сначала кисточками, потом пальцами. Ледяные глаза горели демирровским огнём, на губах светилась улыбка. И видел он не Алиа, стоящую рядом, но свою потерянную Снежинку.