– А что насчёт Коннора? Ему ты веришь на все сто? – бросаю на неё вопросительный взор, и Мили усмехается.

– На девяносто пять процентов. На все сто я могу верить только себе, – без колебаний отвечает она, и я улыбаюсь.

Я неимоверно рад, что у Мили развязался язык. Я думал, что мне придётся из неё всё клешнями вытягивать, но нет. Её саму попёрло поболтать.

– А что у тебя с отцом? Общаетесь?

– Нет.

– Совсем?

– Совсем. Вот уже десять лет и словом друг с другом не обмолвились. Но это и не удивительно. Мне общение с ним не нужно, а он в последнюю нашу встречу чётко дал понять, что я для него мёртв.

– Мёртв? – изумлённо выдыхает ангел. – Прямо так и сказал?

– Слово в слово.

– Ничего себе… а мама?

– С мамой у нас прекрасные отношения. Хотя могли бы быть ещё лучше, если бы она наконец согласилась бросить этого урода, который по сей день зациклен на чём угодно, кроме неё, и постоянно ходит налево, и переехала бы жить ко мне в Лос-Анджелес.

– Значит, они до сих пор вместе, даже несмотря на то, что оба друг другу изменяют?

Киваю и сжимаю челюсть от резко вспыхнувшего раздражения.

– Каждый волен жить, как считает верным, разумеется, но я никогда не пойму подобный вид отношений. Как по мне, лучше быть одной, чем с тем, кто тебя не уважает и кому тебя одной недостаточно, – Мили произносит это без толики грусти. Не для того, чтобы бросить камень в мой огород, а скорее просто констатирует свой жизненный принцип, которого строго придерживается.

– А как вы с Никс помирились? – перехожу к следующей интересующей меня теме.

– Благодаря её упорным стараниям выловить меня для разговора. Я долго игнорировала её звонки и сообщения, а потом она заявилась ко мне домой и отказывалась уходить, пока я её не выслушаю. И мне пришлось слушать.

– Наверное, после её рассказа ты ещё больше возненавидела меня, – не спрашиваю, а утверждаю.

– Вовсе нет. На тот момент я уже пережила наше расставание и ничего не испытывала к тебе. Ни любви, ни ненависти. Поэтому я спокойно отреагировала на историю Ники о её непростой ситуации с Адамом и Остином, о причине её молчания о твоих изменах и о вашем поцелуе. Я наконец увидела всю картину целиком, поняла и простила её, окончательно оставив всю драму, связанную с тобой, в прошлом.

От её слов, в которых я не улавливаю ни грамма фальши, все внутренности разъедает от сожаления. Мили действительно отпустила все обиды, злость, чувства ко мне и начала жить дальше без воспоминаний о придурке, который конкретно налажал. И это прекрасно. Именно этого я и хотел. Не так ли? Так. Но чёрт, как же меня сейчас рвёт на части от желания понять, что не совсем уж всё Мили оставила в прошлом.

– Так… Что-то нас в грустное русло унесло. Это нужно исправлять. Сегодня же ночь веселья! – ангел съезжает с неприятной темы до того, как я успеваю задать следующий вопрос, а затем вдруг резко тормозит и начинает ощупывать себя, будто что-то выискивая.

– Чёрт!

– Что такое?

– Где мой клатч? Неужели я его в клубе оставила?

Я усмехаюсь и приподнимаю руку, показывая ей маленькую чёрную сумочку.

– Ох! Слава богу! Я уже подумала, что забыла его.

– Так ты и забыла. Это я забрал его с вашего столика.

– Благодарю безмерно, Эндрюз. Что бы я без тебя сегодня делала? – иронично произносит Мили и выхватывает из моих рук клатч. Открывает его и достаёт айфон.

От моего внимания не ускользает, что на экране смартфона стоит их с Коннором селфи. Они на нём выглядят такими счастливыми, аж зло берёт. Однако куда больше меня злит не фотография, а полное отсутствие звонков и сообщений от её любимого жениха.