Курт перемещает ладони на мою поясницу и снова рывком прижимает к себе. Ох ты ж, матерь Божья! Он что, прячет в штанах початок кукурузы? 

Музыка плавно завершается и, скрипя иголкой по пластинке, граммофон выдаёт новую мелодию, что-то из кантри шестидесятых, а мы продолжаем стоять по центру гостиной, беззастенчиво трогая друг друга глазами. 

Его губы снова так непозволительно близко, а я выпила так много наливки…

- Эй, молодёжь, кто хочет отведать мой фирменной яблочной шарлотки? - нараспев тянет дядя Яша, таща перед собой противень с дымящимся пирогом. – Прошу прощения, - огибая нас идёт к столу, и только тогда я позволяю себе расцепить словно приклеенные к его телу руки.

- Вегетарианецы, надеюсь, едят шарлотку? – как ни в чём не бывало спрашивает Курт и, потирая руки, следует на зов аромата.

На ватных ногах плетусь по его пятам, понимая, что если сегодняшний вечер и не изменит мою жизнь, то точно внесёт в неё свои коррективы.

***
Съев кусок пирога, выпив ещё два бокала наливки и продув две партии в лото, понимаю, что уже хочу покинуть этот фонтанирующий праздник жизни и ретироваться наверх, в свою комнату. Я очень устала за сегодня, буквально выбилась из сил, даже больше морально, чем физически. Столько разнообразных эмоций всего для одного дня - это даже для меня перебор. 

Весь вечер я ощущала на себе взгляд Курта, и эти его прикосновения во время танго... как бы я не хотела, никак не могла выбросить их из головы. Он касался меня так нежно, но в то же время властно, больше всего на свете я не хотела, чтобы этот танец заканчивался. Но он закончился, и теперь я сижу и прокручиваю всё в мельчайших деталях, с горечью осознавая, что никогда не думала так много об Олеге, и вообще никогда о нём ТАК не думала. 

Точно, надо подняться наверх, принять ванну и просто выбросить из головы этот странный удивительный вечер. 

- Простите, но я, пожалуй, вынуждена откланяться, - подавив зевок, кутаюсь плотнее в безразмерный свитер и поднимаюсь с дивана. 

- Да, Ульяна права - пора на боковую. Мы, почти коренные англичане, очень чопорны в этом вопросе, отбой ровно в десять, а уже первый час, - поддерживает Курт и, поставив бокал с недопитым вином на стол, встаёт следом. 

- Может, поиграешь ещё немного в лото? Да и вино не допито... -  с надеждой пищу я, и встречаю суровый кофейный отпор:

- Ни в коем случае! Иначе мне придётся брать кредит – тётя Тамара настоящий профи. Признайтесь же, вы жульничали? – подмигивает тётушке, и та заливается звонким смехом, тем временем собирая во внушительную кучу монеты и смятые полтинники. 

- Спокойной ночи, дорогая, - мама обнимает меня за плечи и тут же переключается на Курта, похлопывая того по спине. – Доброй ночи, Олег.

- Пока, пап, - бросаю отцу, дожидаясь ответной реакции, и он-таки цедит:

- Доброй ночи, Ульяна.

Специально ведь меня одну выделил! 

Ощущаю на своей талии руку Ганса и вновь возвращаюсь воспоминаниями к нашему жгучему танцу. И тут меня осеняет: чёрт, мы же будем спать в одной комнате! На одной кровати! Там даже несчастной софы нет, чтобы его отселить. Конечно, можно включить Ульяну-скромницу и сказать всем, что до свадьбы мы спим раздельно, и такое даже бы прокатило. В восемнадцать. Но в тридцать... это глупо. 

- Ульяна, - окликает мама, и я оборачиваюсь: сложив ладошки мама стоит у подножия лестницы и смотрит на нас таким взглядом, что меня окатывает волна ошеломляющей нежности. – Доброй ночи, - снова повторяет она, и я чувствую, что она волнуется не меньше моего. 

Курт первый мужчина, которого я познакомила со своей семьёй. И вот мы поднимаемся вдвоём, чтобы закрыться в спальне. Всё, теперь она воочию видит, что её маленькая девочка выросла.