– Ваш брат подозревается в неправомерном доступе к виртуальным данным крупной строительной фирмы «Т&К групп», что подпадает под статью 272 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Перед глазами всё плывёт.

Губы немеют, слова застревают в горле.

– У-у-уголовного? Я не ослышалась?

– Всё верно, – в голосе Купреева не читается ни единой эмоции. – Это серьёзное нарушение, за которое предусмотрен штраф до двухсот тысяч рублей или лишение свободы на срок до двух лет. Однако, учитывая возраст вашего подопечного, скорее всего, будет штраф и нелицеприятная пометка в личном деле.

Внутри меня всё обрывается.

Воздуха не хватает.

Сглатываю ком, вставший поперёк горла, и поворачиваюсь к брату.

– Артём, это правда? Ты что, кого-то взломал?

Он поднимает на меня взгляд – виноватый, напуганный.

Губы плотно сжаты, плечи опущены.

– Это Ромка меня забайтил, – бормочет тихо. – Я похвастался, что написал код, который может почти любую систему защиты обойти. Ромка мне не поверил. Сказал: докажи. Ну, я и…

– А почему Рома не здесь? – перебиваю я. Говорю громче, чем нужно, не справляясь с гневом. – Мне кажется, было бы справедливым допрашивать и его тоже.

Елена Степановна, всё это время молча сидевшая рядом, поправляет очки на переносице и мягко улыбается.

– Ну что ты, Варя, никто вас не допрашивает. Это просто беседа.

– Конечно, просто беседа, – фыркаю, закипая. – И на «просто беседу» Рому мы не позвали, ведь у него папа в городской администрации работает, да? Его сыночку нельзя лепить нелицеприятные пометки в личное дело!

Моё сердце бешено колотится.

Соня ёрзает у меня на руках, хнычет. Прижимаю её к себе и чувствую, как накатывают слёзы.

Не позволяю им пролиться. Только не сейчас.

Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы вернуть себе самообладание.

– Хорошо. И что дальше, лейтенант Купреев? Что будет дальше?

– Во многом это зависит от того, что решит пострадавшая сторона. Вам в любом случае придётся пару раз прийти в полицию для дачи показаний. Ну, и если дело дойдёт до суда, то…

Он разводит руками в стороны, словно показывая, что на этом этапе всё уже вне его полномочий.

Медленно встаю, стискивая Соньку в объятиях, как спасательный круг.

– Хорошо, в таком случае, я буду ждать от вас повестки на допрос. И знаете, пускай эта пострадавшая сторона скажет спасибо моему брату за то, что он указал им на слабые места. Если их непоколебимо защищённые сервера может взломать семиклассник, то у меня для них очень плохие новости! – Кидаю взгляд на брата. – Тёма, пошли.

Он поднимается – притихший, затравленный, как маленький зверёк.

Подхватывает портфель, осторожно забирает Соню у меня из рук.

Выходим из кабинета, а я мысленно устраиваю себе выволочку за то, что снова полезла в драку.

Это уже рефлекс – не защищаться, а бить первой. Никогда не просить, не ждать, что кто-то заступится и придёт на помощь. Агрессия, дерзость, порой безумие. Это единственная рабочая стратегия для таких, как я, потому что иначе жестокий мир просто перемелет нас и выплюнет на обочину, как кучку биомусора.

Купреев догоняет меня в коридоре.

– Варвара, подождите!

Останавливаюсь и вздыхаю. Из сумки достаю ключи от машины, передаю Артёму.

– Иди. Усади Соню, я сейчас подойду.

Артём кивает и почти бегом направляется к выходу из школы.

Купреев останавливается рядом со мной.

– Попробуйте связаться с владельцем фирмы и объяснить ему свою ситуацию, – протягивает листок бумаги с наспех накаляканными цифрами. – Учитывая ваше нестабильное положение и характеристики Артёма, вся эта история может очень усложнить вашу жизнь. Так что я настоятельно советую переговорить с Тамерланом Айдаровичем и объяснить ему всё, как есть. Я знаком с ним лично. Уверен, он сможет вас понять и отзовёт заявление.